Об этом нам тоже рассказали. Но мне
было интересно, как подаст эту информацию Звягин, поэтому я
промолчал. А капитан и не думал замолкать:
- Да, де-юре этой войны нет. Но
де-факто стычки между воюющими сторонами случаются на полигонах и
спортивных городках, залах медитаций и самоподготовки, учебных
классах, в бассейне, столовых, зонах отдыха и даже в увольнениях. И
пусть программы подготовки личного состава нашего факультета
отличаются от отделения к отделению, из-за чего общих занятий, как
таковых, не бывает, в любых конфликтах курсанты «пятерки» выступают
единым фронтом…
Следующие несколько минут он, по
сути, дублировал рассказы матушки и пестунов, заканчивавших эту
Академию, а метрах в семидесяти от парадного входа в нашу казарму
вдруг «проговорился». По моим ощущениям, с дальним умыслом. И
заставил подобраться:
- Ваше внезапное зачисление на Пятый
Факультет никого не удивило, ибо подобное случается достаточно
регулярно. Зато известие о том, что вами будут заниматься
персональные пестуны с неограниченными полномочиями, и
последовавшая за ним чрезвычайно жесткая корректировка расписания
вызвали серьезнейшее недовольство среди руководства, привыкшего
считать доступ к полигонам, тирам и учебным классам личной
кормушкой. Конечно же, открыто высказывать претензии никому и в
голову не придет, но неявного противодействия вам хватит за глаза.
Кстати, демонстративное опоздание полковника Ларионова стало первой
ласточкой. Делайте выводы.
- Сделаем… - пообещал я, поймал его
взгляд и задал напрашивавшийся вопрос: - А зачем это
вам?
- Не люблю бардак и подковерные игры!
– заявил он и веско добавил: - Особенно во время войны…
…Скорость, с которой толпа курсантов,
выбравшихся подышать свежим воздухом, при виде нашего куратора
вытянулась по стойке «Смирно», приятно удивила. А реакция капитана
Звягина на эту демонстрацию уважения помогла разобраться в его
личном отношении к единству факультета – вместо того, чтобы кивнуть
и пройти мимо, он остановился, поздоровался и представил нас
народу:
- Дамы и господа, четвертое отделение
третьего взвода девятой учебной роты. Прошу любить и жаловать.
Позывной командира – Лютый. На этом пока все.
Услышав фразу «Прошу любить и
жаловать», я переключился в боевой режим, но не дождался ни одной
игривой шуточки в адрес «своих» девчонок. Нет, парни, естественно,
оглядели каждую с головы до ног и наверняка сочли интересными, но
строить из себя героев-любовников почему-то не стали. В том же
ключе повели себя и курсанты, обнаружившиеся в лифтовом холле
первого этажа – оценили экстерьер каждой, но даже не подмигнули.
Поэтому, загрузившись в лифт, я мысленно пообещал себе при первой
же возможности потерзать Вику. А через пару минут,
продемонстрировав личико сканеру СРЛ и перешагнув через порог
отдельного блока, забыл об этом обещании, ибо увидел перед собой
Аню Репину и трех горничных из Охотничьего домика. В таких же
«песчанках», как у нас, только с чистыми погонами, на удивление
деловитых и… с личным оружием!