– Он слишком ценил твою шкурку, красавчик.
– Тебе стоило пойти за ним хотя бы тайно.
– Запускай проклятую машину, капитана надо вытаскивать.
Это, да и слова куда злее, Дуан слышал от каждого второго и до сих пор считал, что они, прожигавшие его покрасневшими от злости, бессонницы и висхи глазами, были правы. Но тогда он только качал головой и твердо повторял:
– «Ласарра» не готова. Мы не пойдем на Каменный Город с пушками, которые не стреляют, и огнеплевами, которые не высохли. Нам нужно собраться.
Пираты скрипели зубами и отходили. Они, в отличие от Дуана, не умели приводить в движение заморский механизм и топку. Так было всегда, Тайрэ считал это одним из залогов безопасности – даже больше своего подопечного, чем своей. И команда ждала. А молодой принц знал, что, скорее всего, умрет, так или иначе. Потому что, скорее всего, уже опоздал.
«Ласарра», напоминавшая спящего, разбуженного Темными богами, явилась в гавань ночью, в полной тишине. Примерно так же она когда-то пристала к Семнадцатому острову архипелага Пирокко; тогда на борту были двое, теперь – больше. Пираты вышли в городской порт, безошибочно помня дороги к кварталам знати и к постам ночной стражи. Взрывчатки приготовили достаточно. Когда настал рассвет, от богатых районов, порта, верфей Лауронны остались камни, доски и трупы.
И тем не менее Дуан опоздал. В этом он тоже всегда винил себя, и плевать, что всё произошло даже до того, как выстрелила первая гарнизонная пушка и на «Ласарре» загорелся первый парус. А еще… пушки и пламя были не первым и не страшнейшим оружием Лауронны. И не главной причиной, почему на ее развалинах Волки, такие благородные и принципиальные, почти не оставили живых. Положили большинство тех, кто поддерживал возвращающуюся династию.
…Каменный Город любил моду, уклад, традиции Морского Края. Его систему отсчета времени, его книги, пищу и музыку. Но кое-что здесь все же предпочли перенять не у своих далеких и благородных соседей, а у более ближних. Здесь никогда не строили виселиц.
Отрубленные головы пиратов со «Звездолова» и «Красавицы» – двух союзных с «Ласаррой» кораблей – были насажены на пики, все до одной. Пики городская стража расставила, казалось, по всему порту и дальше, на ратушной, рыночной и дворцовой площадях. Натыкаясь взглядом на каждую такую пику, Дуан чувствовал один и тот же ужас до рвотных спазмов. Ужас этот чуть ослабевал, когда искаженные черты очередного лица, тронутого следами разложения, оказывались