В любом случае теперь я не жертва, а тот, кто переносит тяжкое испытание на собственной шкуре. Всередине июля, примерно через неделю после моего второго свидания с матерью, у меня со Славой выдастся беседа, которая несмотря на мою неохоту говорить по теме принесет свою пользу. Я расскажу своему соседу подробности о совершенном мною преступлении, расскажу примерно то же, что и в НИИ Сербского и невзначай спрошу, что он об этом думает:
–Да я-то че могу сказать,– ответит Слава,– ты попал сюда ни за что , куда интереснее, что об этом думает твой лечащий врач, ты у него спрашивал?
–Нет.
–Почему?
–Меня мало волнует мнение того, для кого психиатрия это наука , каждый человек – пациент, а его жизнь – история болезни,– отвечу я. "И того, кто, выслушав правду, отберет то единственное, что мне дорого попыткой перевернуть мой взгляд на произошедшее"– додумаю я про себя, но, как выяснится, окажусь несправедливым к Александру Александровичу.
–Сан Саныч – другой врач, он верит больным и не лезет в душу. Вон, посмотри, сколько всего нам разрешено и плеера весь день слушать и колбасу на ужин можно оставлять, и фильмы после отбоя смотрим, в других отделениях такого нет , Сан Саныч проникнут пониманием к таким, как мы и винит не нас и даже не нашу болезнь, по его мнению во всех бедах виноваты человеческая глупость. И возможно он в чем-то прав.
Так Слава с легкостью разрушил созданный мной стереотипный образ врача и добавил:
–А самое умное, что ты можешь сделать – это записаться к нему на беседу и попросить пристроить себя на какую-нибудь работу, она положительно влияет на скорость выписки.
Впоследствии я решусь на откровенную беседу со своим врачом, а еще до того, как это случится, где-то во второй половине сентября после прочтения подаренной мне на День рождения трилогии Толкиена "властелин колец", я смогу дать оценку нашим со Славой отношениям. Для меня он являлся кем-то вроде горлума для Фродо, и ,хотя у меня не было нужной ему "прелести", а сам он был далек от образа состарившегося дрыща, незаметно следившего за каждым движением своей жертвы, причина, по которой я продолжал общаться с ним была такой же, как у этих двух вымышленных персонажей. Словно прислушиваясь к словам мудрого Гендальфа о том, что несмотря на свою враждебность горлум может быть полезен, возможно сыграет важную роль в истории средиземья, я осознаю что разделаться с ним можно в любой момент без особого труда, а потому стоит дать ему время, чтобы посмотреть как он себя проявит.