Тут же, неподалеку, где немцы сидели, на мине подорвался наш танк. И танкист давай крутить. Я подошел, говорю: «Парень, так ты чего крутишь-то? Ты найдешь себе сейчас тут проблем». А ему хоть бы что. Я плюнул – задавит еще нафиг. Они ж пьяные, – вина и «жорива-то», хоть залейся. Как я сказал, так и вышло. Проход они, понимаешь, пытались сделать. Спросили бы у меня, я ж знал про него – там флажок стоял…
До сих пор не знаю, где мы тогда окопались. Какое-то село сожженное, возле леса. За ним дорога и церковь. А дальше этот треклятый большак Смоленск – Белый. Ну, встали мы в оборону. Тихо, спокойно, никого нет. Но к вечеру появился «кукурузник», начал кружить. Потом давай нас шерстить – «Э-э, ты что это по нам-то? Других нет?». Ладно, еще ракеты-то имелись немецкие. Один из наших ракету дал, тот улетел. Потом, значится, их танк из-за леса вышел, давай нас тут утюжить, но ничего…
К вечеру кричат: «Начальник, солдаты пришли!» А у меня даже и звания-то никакого не было. Какой к черту начальник.
– Какие еще солдаты, откуда?
– Из лесу.
– Сейчас иду!
Смотрю – двадцать три человека, все молодые ребята. Одеты в нашу русскую форму.
– А где оружие-то ваше?
– Все покидали, командир. Мы из плена, с окружения.
– Зачем оружие-то покидали, ребят? Куда я теперь вас дену? У нас у самих-то тяжело с этим делом. Сдавать вас надо.
– Не сдавай, командир!
– Какой командир, я сам-то только взятый.
– Так ты и командуй.
Так заставили меня командовать.
– Вы, поди, жрать хотите?
– Да.
– Паша, иди, накорми их. Только не сильно налегайте, ребята. Давно не ели?
– Четвертые сутки.
– Так вы откуда вышли-то?
– Не знаем, мы все лесом шли.
– Сейчас накормят вас. В этой траншее будете вместе с нами. Сегодня вас тут никто не тронет.
Семь суток мы стояли в обороне, ели горячую пищу, и никого из начальства не было ко мне…
На восьмые сутки вечером пришли нас менять – мужики с бородищами и с охотничьими ружьями, наши русские дядьки. По каким сусекам собирали их?
Говорю им:
– И что вы тут собираетесь делать?
Они говорят:
– Да ничего не будем. Сюда после вас никто не придет теперь.
С бородой не с бородой – сменили нас. Мы все собрались и пошли. С километр шлепали, вышли на полянку. Тут, значит, привал. Кто-то из ребят говорит:
– Сейчас кухня придет.
– Да ты-то откуда знаешь, что кухня придет? Мы уже семь суток на немецком обеспечении живем. А тут…