Заметим, что казнь Оливеротто связана с его изменой Чезаре Борджиа: будучи сначала сторонником герцога, он перешел на сторону Орсини и принял участие в заговоре, за что и был казнен. Но при этом репрессии не распространились на его семью, и правителем Фермо стал сын Оливеротто, и только после его смерти город вновь был присоединен к Папской области.
Кого-то могло бы озадачить, почему Агафоклу и ему подобным удавалось, проложив себе путь жестокостью и предательством, долго и благополучно жить в своем отечестве, защищать себя от внешних врагов и не стать жертвой заговора со стороны сограждан, тогда как многим другим не удавалось сохранить власть жестокостью даже в мирное, а не то что в смутное военное время. Думаю, дело в том, что жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях – если позволительно дурное называть хорошим, – когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже. Действуя первым способом, можно, подобно Агафоклу, с Божьей и людской помощью удержать власть; действуя вторым – невозможно.
Отсюда следует, что тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение. Кто поступит иначе, из робости или по дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч в ножны и никогда не сможет опереться на своих подданных, не знающих покоя от новых и непрестанных обид. Так что обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше. Самое же главное для государя – вести себя с подданными так, чтобы никакое событие – ни дурное, ни хорошее – не заставляло его изменить своего обращения с ними, так как, случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро – бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью.
С этой точки зрения любопытно рассмотреть судьбу российского самодержавия: слишком мягкое отношение к политическим преступникам сменялось излишней жестокостью с резкостью и внезапностью, непонятной стороннему наблюдателю. Эта неожиданная жестокость вызывала в обществе неприятие, которое, в свою очередь, провоцировало негативное отношение к существующей власти, результатом чего стали революция и все последующие события.