От жалости к себе разрывало всю душу, все тело. Я крепко вцепилась в волосы, до боли, словно желала содрать с себя заживо скальп. Лишь бы не видеть всего этого… лишь бы ничего не чувствовать!
Как отворилась дверь - я даже не заметила. Лишь почувствовала, как меня обнимают чьи-то бережные, заботливые руки и… наконец зарыдала. Во весь голос, во всю силу легких, во всю кажущуюся невыносимой боль.
- Может быть, я в школу сегодня не пойду? - осторожно спросил Вадим, и я наконец вырвала себя из состояния прострации.
Наверно, в этот момент походила на барона Мюнхгаузена, который вытаскивал себя из болота за волосы.
- Почему не пойдешь? - спросила у сына, прислушиваясь к звукам, доносящимся с кухни.
Когда я прорыдалась в объятиях Али, мне показалось, что наступило облегчение. По крайней мере, тот ступор, который восприняла как состояние, в котором мне стало проще дышать, почудился мне спасительным.
- Тебе плохо. Вы с папой поругались, да? - спросил Вадим, и я до боли прикусила нижнюю губу, чтобы только не сказать всего того, что сейчас жило внутри.
Во-первых, потому что погружать в это все сына было последним, что я стала бы делать. Во-вторых, я ведь пока не разобралась в случившемся.
Когда живешь с человеком более десятка лет, когда делишь с ним быт, проблемы, заботы - кажется, что он становится твоей частью. И сейчас, раздумывая об этом, я понимала - просто так верить на слово Лемешеву я не должна.
Даже если у меня на руках находились фотографии, свидетельствующие о параллельной жизни Антона. Может, этому найдется хоть какое-то разумное объяснение? Ведь я просто обязана сначала выслушать мужа, а потом уже делать выводы, не так ли?
- Мы с папой немного недопоняли друг друга, но в этом нет ничего страшного, - заверила я Вадима, поднимаясь с постели, на которой сидела, обхватив себя руками.
Меня окутало странным лихорадочным ощущением, от которого в венах вскипел адреналин. Все взаправду решаемо и ничего не случилось. Я зря поверила Лемешеву. Я напрасно вообще пустила его на порог своего дома. У Антона неприятности, но когда он вернется, мы непременно их обсудим. А потом найдем выход - вместе, сообща. Как это было всегда до этого момента. Правда, сейчас все обрело довольно внушительные масштабы, но мы должны были справиться и с этим.