– Но я беременна, – тихо ответила я,
опустив глаза и наивно полагаясь на женское сочувствие.
– И что? Ребёнок мешает принять в
себя член? И Старшей угодишь, и наказание своё стерпишь!
– Я ни в чём не виновата, чтобы быть
наказанной! – осмелилась я воспротивиться. – Если бы Липучка не
присвоила себе мой шампунь, никакой драки бы и не было!
– Но драка была! – припёрла меня к
стенке Помощница и жаром гнева задышала мне в лицо. – Ты, видимо,
забыла, что я тебе сказала: в семье я – главная и я решаю, кто, чем
занимается и какой вклад вносит в общаг. Я тебя вообще не
спрашиваю, пойдёшь ты бабки зарабатывать или нет! Я тебе наказание
назначила. Не сделаешь – опустим тебя неблагодарную и потом не
жалуйся, если дитя потеряешь.
– Вы что, решили меня на пенсию
справить? – вступила в разговор Валютная, недовольная решением
Старшей.
Помощница ослабила хватку и
повернулась к ней:
– Ну, до пенсии тебе ещё срок
мотать! Не всем передавала! Угомонись и расскажи новенькой о
предпочтениях охранника.
– Да пошли вы все! Сама разберётся!
– забралась круглолицая обратно на верхнюю койку.
– Ну, сама, так сама! – развела она
руками, посмотрев на меня. – Главное бабки раздобудь, а там хоть на
голове стой!
Я снова легла, но заснуть уже не
получилось. Внутри меня терзало чувство чего–то неприятного,
мерзкого, грязного, чего мне вовсе не хотелось! Да и как нормальной
женщине могло быть славно на душе от осознания того, что вскоре ей
предстояло продаться в стенах тюрьмы за сущие копейки, которых там,
за колючей оградой, хватило бы только на хлеб. Я противилась
неизбежному – близости с незнакомым и, как мне казалось, грязным
мужчиной, что осквернил бы моё тело, ждущее дитя, своим
проникновением. Злоба и ненависть к тому месту и ко всем причастным
к тому, что я находилась там, были настолько яростными, что
выражались дикой изжогой. Я проклинала даже капитана, бросившего
меня одну на произвол судьбы. Меня и нашего сына.
Следующим днём я с трудом отработала
смену. Не выспавшаяся и уставшая, я мучилась от ломки в каждом
сантиметре тела. Беременность всё чётче напоминала о себе лёгким
недомоганием, и я понимала, что мне нужна валюта для покупки труда
других заключённых. В основном, девчонки были готовы работать смену
за кого–то, получив пару сигарет в оплату. Деньги, которые я
получала, трудясь за машинкой, мне не хотелось тратить на табак. И
открыв свой дневник, подаренный инспектором–кинологом, я записала
туда попросить сигарет у старшего лейтенанта. Мои пальцы
остановились на страничке, где я сутки назад записала тревожащие
меня вопросы. В основном все они касались суда, лживой искренности
адвоката, молчания прокурора о нарушении презумпции невиновности и
мутного предательства капитана. «Я найду ответы на все вопросы и
разоблачу вас всех и каждого!», – процарапала я ногтем имена своих
врагов.