– Малыш, – вновь прижал он меня к
себе, – я обычный человек со своими достоинствами и недостатками.
Ещё я военный и, наверное, грубый, как сухарь, но я на самом деле
стараюсь на наше общее благо. Прекрати злиться и научись слушаться
меня! Тогда и проблем у нас с тобой не будет!
Со скрежетом в сердце, особенно
после глагола «слушаться», я обняла его в ответ, заставив поверить
в своё раскаянье и женскую покорность.
– Я хочу поехать с тобой и
посмотреть наш центр кинологии, я, ведь, и сама там буду работать,
правда?
– Конечно будешь, только не сразу.
Доучись сначала, а потом займёшь достойное место в нашем
бизнесе.
– Я надеялась уже начать там
подрабатывать.
– Милая, тебе экзамены за прошлый
год сдавать и программу за третий курс навёрстывать, а ещё
приходить в себя после заключения. Деньги с работы в центре всё
равно идут в наш общий бюджет, а тебе пока и стипендии хватит.
– Общий бюджет, который под твоим
надзором!
– Я же сказал не вредничать и не
перечить?! – поднял он меня за подбородок и посмотрел в глаза. –
Всему своё время. Научись терпеливо ждать!
Позавтракав вместе, мы отправились в
кинологический центр. Открылся он только недавно и во дворе ещё
пахло облицовочной краской, а мастера размещали снаружи вольеры.
Массивное двухэтажное здание стояло полупустым. На первом этаже
была открыта кухня и двери пары кабинетов, откуда доносились
негромкие голоса, а со второго этажа, перебивая остальные звуки,
звучали молотки и дрели.
– Наверху кабинеты руководства, зал
совещаний и приёмная, а внизу работают кинологи и прочий персонал,
– пояснил мне муж.
– А кто входит в это
руководство?
– Наш центр полу–государственный и
полу–частный. Министр МВД назначил меня сюда генеральным директором
или, проще говоря, начальником. Полковник, майор–юрист и моя бывшая
жена – крупные акционеры, которые сделали денежный вклад в открытие
бизнеса и имеют право на слово и на дивиденды с прибыли. Поэтому
все они входят в совет акционеров и могут контролировать мои
полномочия. У них есть свой отдельный кабинет, в котором они,
правда, редко бывают за ненадобностью. Майор–юрист является и
адвокатом центра.
– То есть без одобрения акционеров
ты сам ничего не решаешь?
– В таком положение я оказался
исключительно по твоей милости, ведь мне пришлось соблюдать их
условия, похожие больше на шантаж. Без их вложений центр бы не
открылся, как и без связей генерала, которого пришлось
«подмазывать» иначе.