Теперь понятно, почему не прибавилось силы. Я не убил тварь.
Черт собрался воедино. На шее, словно в напоминание о способе
предыдущего упокоения, остался разрез. Сквозь него просвечивал
желтый свет, такой же, какой шел из глаз твари. Чертила открыл рот
в широкой улыбке. Из его глотки тоже шел желтый свет.
— Да тебе только маскотом одной черно-желтой сети работать, —
пробормотал я, скорее для себя, — само то, уверен, вы сможете
договориться.
Было понятно, что сабля не сработала. Значит и солдаты напрасно
тратили силы, надеясь на острый металл.
Я взглянул на крест, зажатый в левой руке. Похоже пришел его
черед. Что говорить-то? «Изыди»? Как-то глупо. Обычный крест со
словами не подействует на нечисть, если уж сабля не справилась.
Я вдруг понял, что пытался сделать бывший хозяин тела. Он ведь
тоже был магом. Значит он старался изгнать тьму из одержимой или
обращенной, не важно, кем именно она была. Вот только, как многие
слабые маги, прибегал к вербализации при использовании силы.
Проблема заключалась в том, что средоточие силы тогда уже было
пустым. Кстати, почему так случилось, мне еще предстояло выяснить.
Как так вышло, что я едва не поплатился жизнью при перемещении?
Но это все позже, сейчас есть дела поважнее.
На всякий случай, я направил на черта крест и произнес то самое
«изыди!», проверив, вдруг крест артефактный и уже содержит в себе
магию. Внешнее я ее не видел, но попробовать стоило. Нет, все без
толку.
Я влил каплю света в заклинание развеивания тьмы и…
остановился.
Черт, покрутив головой, упер свой взгляд в истеричного
командира. Тот, заметив такое, замер словно обратился в соляной
столп. Труса всегда можно распознать по этому бледному виду, как
будто замерло и его сердце, переставшее гнать кровь к коже.
Я усмехнулся про себя. Краем глаза я следил, чтобы ни одно
порождение тьмы не ворвалось внутрь, а сам был сосредоточен на
разворачивающейся драме.
«Соляной столп» отмер и бросился улепетывать куда-то вдаль, даже
не подумав, что потеряйся во дворце черт, его потом хрен
найдешь.
Кто-то из солдат, стоявших у других окон, был со мной согласен и
перегородил выход из залы, не пропустив беглеца.
— Уйди! — заорал тот. — Разжалую!
Но солдат не дрогнул, лишь выставив перед собой клинок. Его я
даже зауважал. Молодец парнишка! Жалко будет, если его накажут за
правильный поступок. А истеричка, наверняка, придумает что-то чтобы
отмазаться и очернить рядового. Может солдат и собирался снять с
«хвоста» черта, но после таких слов я бы тоже не стал.