— В мире много людей со сверхспособностями, но для всеобщего спокойствия они их скрывают.
— Верно.
Выдыхаю. Спокойно, Лера, спокойно.
— Можно я договорю? — прошу вежливо. — Мне нужно систематизировать полученную информацию, — получаю кивок. — Спасибо. У кого-то дар дает о себе знать, у кого-то спит, и его нужно… э-э… будить? — снова кивает. — У меня спит, — опять соглашается. — Ну так и пусть спит, — не понимаю. — Кому от этого плохо?
Мужчина смотрит на меня с удивлением. Пауза, когда он, должно быть, копается в моих мыслях, чтобы убедиться, что я говорю то, что думаю, и удивляется еще больше.
— Разве вам не хочется стать магом?
Прямо смотрю в ответ.
— Нет.
Мне нужно бабушке на операцию заработать, а стоит она — мама не горюй. Да и оперировать пожилого человека не каждый возьмется. Но «каждому» я бабулю и не доверю — только лучшим.
И тут меня посещает идея. Это если на минуточку поверить во весь этот бред. На минуточку!
— А если я стану магом, я смогу исцелять людей?
Так быстро вставляющий свои комментарии прежде, на этот раз мужчина молчит подозрительно долго.
— Именно этому вас и обучат в Сурке, — произносит затем, и мое сердце преисполняется предательской надеждой, — тому, что магия не есть волшебство, — и с оглушительной высоты падает вниз. — Магия — это работа с энергией, — продолжает Реутов, но у меня уже нет ни малейшего желания его слушать. — А энергия не появляется из ниоткуда, она берется из пространства и возвращается в него. Законы физики никто не отменял: на каждое действие найдется противодействие, а энергия не исчезает и не появляется из ниоткуда, она может лишь превращаться из одного вида в другой. За сильную магию придет не менее сильная отдача. Вы сможете лечить мигрени и, скажем, зубную боль без особого вреда для себя и окружающего мира. Остановить кровотечение, снять воспаление. Но убрать серьезные болезни, особенно те, которые угрожают жизни больного — равносильно воскрешению. Вы забираете человека из лап смерти, а значит, должны отдать пространству нечто не менее важное. Иначе баланс нарушится. Могут погибнуть другие люди. Может даже случиться природный катаклизм, вроде цунами или землетрясения.
— Я поняла, — опускаю голову.
Смотрю в застывшую пену от капучино на внутренней стороне чашки так внимательно, будто умею гадать на кофейной гуще. Не умею. Да и гущи на дне нет — только уже засохшая пена. Честно, ради бабули я была готова поверить. А так…