Что?! Я начал видеть в темноте? Да! Так и было. Я видел всё вокруг, и для этого свет мне не требовался. Но какого хрена здесь происходит?! Послышались мерные удары крыльев. А следом и голос демона:
– Пасечников, ты совсем дебил? Что ты там сожрал?!
– Велиал, давно не виделись! И я тоже рад тебя видеть! – настроение поднялось, всё же мой прогноз сбылся.
– Опять ёрничаешь?! Ты хоть понимаешь, что мы связаны? Метка передаёт силу от меня к тебе, но и обратно это работает! Что ты там употребил, Витя?! Горсть отборных жемчужин? – голос демона не предвещал ничего хорошего.
– Всего одну, но очень забористую! – я злорадно усмехнулся.
– Энергия, что была заключена в жемчужине, хлынула ко мне, – немного успокоившись, продолжил демон, – Как ты успел заметить, всё пространство в аду теперь занимает болото. А ещё воды с тебя льётся немерено, причём протухшей, с тиной и мхом! Где ты взял эту жемчужину?
Смысла врать не было, и я рассказал демону правду.
– Вот как?! Значит, Васюганские болта… – демон задумался, – Теперь понятно, откуда вода и тина… А какого размера она была?
– С грецкий орех.
– Пасечников, ты совсем кретин?! Тебя бы разорвало с неё, как хомячка от килограмма тратила. – но Велиал уже остыл, было понятно, что высший демон ярится для вида. А ещё я понял, что всё самое страшное уже позади, – Если бы не наша связь…
– Велиал, ты настоящий Пятачок! Я знал, что на тебя можно положиться! – осклабился я.
– Знал он… А ты знаешь, что во всём моём секторе теперь находится невозможно? Костры потухли, и теперь всюду непроглядная тьма! А от воды воняет не пойми чем, я её сливаю в бездонную яму, надеюсь, она и правда бездонная, а соседи снизу не постучат…
Я невольно улыбнулся и ощутил боль в потрескавшихся губах. Всё-таки мне досталось.
– Да нормально же всё? Можешь воспользоваться моей энергией! – великодушно разрешил я.
– Ты правда не понимаешь?! Мне твоя вода эта протухшая не подходят, каждая энергия уникальна, и ей нужно уметь управлять!
Взмахи крыльев послышались совсем близко. Видимо, демон решил, что я заслужил наказание, и сел мне на спину, впившись когтями в податливую плоть. Я завопил от боли, когти глубоко вошли в кожу и плоть. Боль резанула по рукам и ногам, а канаты, на которых я висел, жалобно затрещали.