Дьявол! Да где же я просчитался? Почему на Морозова не отреагировала Метка? Стоп! Значит, шрам начал болеть из-за кого-то ещё? Первыми, на кого я подумал, были компаньоны Морозова за столом. Но Гречкин… совершенно не подходил на роль самостоятельной фигуры… А второй, усач? Кажется, Ануфриев? Чуйка подсказывала, что он тоже не подходит… Вот только с Морозовым я был уверен… и что из этого вышло? Тогда кто? И тут я вспомнил тот момент, когда танцевал с Гердой. Ну конечно! Морозов подходил к столику, за которым сидели Погоны… старики в форме, в том числе и в полицейской! А в камере один из полицейских прямо сказал: “Капитану отдавал приказы Леший.” Отдавать приказы может только высший по званию. Я же это воспринял как фигуру речи, свойственную сотруднику силовых органов, но это было сказано буквально!
Нет, всему есть предел! Надо валить отсюда к Велиаловой бабушке… Я потянулся к Магии Крови, кисти начали удлиняться, мышцы задрожали от напряжения и начали увеличиваться, с силой вжимаясь в браслеты. Я услышал хруст скрепляющего механизма в них. Вот только в руки впились острые иглы и что-то холодное впрыснули в кровь. Мне сразу же стало дурно, зрение затуманилось, конечности налились тяжестью, а превращение в одержимого остановилось. Сознание начало угасать, и я провалился в беспамятство.
Не знаю, сколько я провалялся без сознания в подвале с двумя ожившими трупами, но выводили нас троих уже ночью, когда солнце закатилось за горизонт. На небосводе, словно стесняясь одна за другой, появились вначале Мена, а за ней и Селена. От лунного света зомбаки, а по-другому я просто не воспринимал, своего покойного дядюшку и младшего партнёра «Молли и Блум», активизировались и всё время пытались хоть до кого-нибудь дотянуться. Нас вывели на задний двор, где расположился пологий холм, и прицепили к уже вколоченным и залитым бетоном колышкам.
На аккуратно подстриженной траве виднелись основательно прочерченные и знакомые символы. Они сильно напоминали те, которые я видел в собственной библиотеке. Вот только масштаб был другой. Огромный круг, за грани которого выходила пятиконечная пентаграмма. Позади круга расположился алтарь, и его вид не предвещал ничего хорошего. Чёрный пьедестал, исписанный всё теми же символами и черепами людей у основания, как бы намекал, что веселуха только начинается. Я нервно сглотнул.