Взяли две самые маленькие – высотой в метр и шириной сантиметров
в семьдесят. Они оказались неожиданно тяжелыми – по шесть килограмм
каждая.
До логова добрались без приключений. Рамов и Пионер отправились
на второй этаж, один смотрел за ближними подступами, другой в
бинокль осматривал город и дорогу.
Кирилл и Алиса сели разбирать аккумуляторные блоки.
- Осторожнее, не проткни ячейки, - предупредил Кирилл. – Могут
загореться. Дым токсичный.
- Кирилл, что с тобой? Ты становишься… даже не злым, а жестоким.
И равнодушным. Я заметила, как ты бесился, когда мы помогали и
«теряли время», помогая Марку. Раньше ты таким не был.
- Почему ты не допускаешь мысли, что я просто очерствел? Устал?
Задолбался?
- Ник так и думает, но меня ты не обманешь. Я вижу все твои
эмоции! Что происходит? Ты боишься за меня? – Алиса грустно
улыбнулась.
- Да, - признался он. – Боятся за себя я давно перестал. Но не
думать о тебе я не могу. Почему ты не можешь просто остаться в
нормальном стабе и подождать нас?
- А ты бы смог? Отпустить меня в неизвестность? Ждать, изводится
дурными мыслями? Я сойду с ума, если буду сидеть в безопасности и
просто ждать.
- Это разные вещи. У меня, как у мужчины, больше шансов выжить.
Хотя бы из-за грубой силы. Знаешь, что меня действительно бесит?
Нам всем везет, это очевидный факт. И у меня такое чувство, что
этому есть предел. И каждый лишний день возни со всякими Марками и
чужими проблемами приближает финал…
- Знаешь, что убивает людей, дрейфующих после кораблекрушения
чаще, чем голод, солнце, жажда? Отчаяние. Когда человек теряет
веру, надежду, то ему конец. Он сам приближает свою смерть. И это
не байка, а реальный факт. Большая часть выживших в концлагерях…
были у вас такие во время войн?
- Конечно.
- Так вот. Большая часть выживших людей в них именно те, кому
было ради чего терпеть унижения, побои, голод, вечных страх. Дети,
надежда, что однажды их освободят… Они все это хранили в сердце,
помнили, но жили текущим моментом.
- Как я мог забыть, что ты психолог… - улыбнулся Кирилл. - Ты
права. Мне стало легче.
Алиса смотрела строго, серьезно.
- Больше ничего не скажешь?
Рассказать, что превращается в кваза? В уродливое создание,
которое не только ночью, но и при свете дня легко спутать с
развитым зараженным? Что веки и губы иссохнут, кожа станет
мертвенно-бледной, выпадут волосы, а уши, скорее всего, отвалятся?
Но главное – подействует ли на него мифическая вакцина? В его
случае паразит не просто заботится о носителе, давая абсолютное
здоровье, ускоренную регенерацию и силу, а взаимодействует на
совсем другом уровне. Возможно, это необратимо, никакая вакцина не
спасет.