Я поморщился и с тоской посмотрел
на остатки кофе. О праздниках придется забыть.
- Есть подозреваемые?
- Вот, уже другой разговор, -
начальник развеселился и оживился. – Приезжайте в участок завтра, я все объясню
и покажу.
- Подождите, мистер Смит.
- Да?
- Мне важно знать, хотя бы, на
какой дом смотреть с опаской.
- Мы не обсуждаем это по телефону,
но могу сделать исключение. Не в службу, а в дружбу, как говорится… Дом
двенадцать, дом девять и дом двадцать три.
- Ладно… - протянул озадаченно. –
Присмотрюсь.
- Не спешите. Не привлекайте
внимания. Жду вас завтра к двенадцати часам дня, а до того ведите себя обычно.
- Понял.
Я повесил трубку, но в душе
осталось гадкое послевкусие. Мысли снова вернулись к семейству Мартенс, точнее
к их старому дому из красного кирпича, где на медной табличке отчетливо
сверкало на солнце число 23. Мой дом обозначался номером 25, обе цифры
нечетные, ошибки точно быть не могло. А в плохих фильмах обычно преступниками
или причастными оказываются как раз те, кто живет на отшибе.
Как чувствовал, что не все так
гладко с этим милым созданием.
Но самое время вспомнить, что мы
живем не в кино, а в реальности, и что даже комиссар полиции способен
ошибиться. Хватит забивать этим голову, надо отвлечься… Посмотреть пару
фильмов, сыграть в видеоигру, найти любой другой вид холостяцкого досуга.
Или сходить в бар? Постараться
сойти за своего, чтобы, когда арестуют какого-нибудь забулдыгу за хранение, мне
не снесли голову.
Глупости.
Мысли вернулись к Джулии.
Сильная девчонка, решившая тащить
на себе всю семью. Интересно, как она собирается оплачивать счета? Надо
выключить сентиментальность и запустить режим наблюдателя. Если она имеет
отношение к…
Так, хватит.
Телефон на столе снова
завибрировал, на дисплее высветился незнакомый номер. И по моей коже пробежала
волна мурашек. Я вообще особо не боюсь никого, как любой уважающий себя мужик
двадцати пяти лет, но похоже это привет из прошлого. Причина, по которой я
добился перевода из Нью-Йорка в другой штат, в другой город, в самую глушь, в
эти гребаные трущобы.
- Слушаю, - сказал сухо и тихо.
- Здравствуй, Шон, - полузабытый
ненавистный голос вызвал тошноту и тревогу. – Как поживаешь?
- Мистер Дин?
- Звоню наполнить, что за тобой
должок.
- Я… - голос дрогнул и сорвался,
как у сопливого школьника. – Я не…