– Так… луч… ше? – спросил хрипло я, изменяя и искажая голос на
ходу, который в данный миг совсем не походил на мой родной
баритон.
Деформация, замещение, пропуски, перестановка отдельных звуков и
смазанность. Косноязычие на архаике заиграло абсолютно иными
красками.
Понятия не имею почему я мог говорить на ней, ведь она в корне
отличалась от других известных языков Терры, но тем не менее
складывалось впечатление, что изучал я её будто бы всю жизнь.
Всё-таки со мной определённо что-то не так. Те провалы в памяти не
взялись с ровного места.
После услышанной ломаной речи челюсть парня переместилась в
район пола и тот мгновенно замолчал.
– Ты… Как ты смог? Ушам не верю… – прошептал ошеломлённо он,
моментально опуская глаза на собственные руки. – Надо же… Я совсем
ничего не чувствую. Но… как?
– Про… сто… ска… жи… так… луч… ше? – повторил невозмутимо я.
– Да, лучше, – закивал быстро тот, словно деревянный болванчик,
расплывшись в глупой улыбке. – Слегка резковат, местами не
разобрать окончания слов и букв, но вполне разборчив. Сойдет за
язык общин. Самое главное, что твоя архаика совсем не
ощущается.
Стоп. То есть он не слышит её, а ощущает? Холера! Что за ерунда?
Ладно, об этом позже.
– Впе… ред, – указал я на ширму, а затем невольно опустил взгляд
на деревянный табурет рядом с кроватью, на котором покоился стилет
знакомой стервы. – Пока… зывай… дорогу…
Несколько кратких мгновений на лице у Цуга явно выражалось
внутреннее противостояние, но затем протяжно выдохнув, тот
решительно кивнул, так и не заметив моего движения рукой над
стулом.
– Держись рядом. Не отставай.
Не знаю почему, но стоило свыкнуться реальностью, как шаги
показались спокойными, а в душе даже под напором нескольких
противоречивых эмоций по какой-то причине поселилась неизвестная
доселе лёгкость. Словно исчез тяжкий груз. И это не груз кровавого
долга перед Власовым, совсем нет. Здесь нечто иное. То, к чему я
привык за долгие годы. Теперь без этой ноши я ощущал себя
непривычно.
Проклятье! Что всё-таки со мной твориться?
Ширма же, которую быстро откинул в сторону Цуг являлась не более
чем заградительной «стеной» от остальной части барака. На первый
взгляд в ветхом помещении было коек пятьдесят не меньше. Причем
складывалось чувство, что саму казарму возводили наспех из всякого
барахла. Да и запашок витал соответствующий.