***
Через два часа я уже находился в одном из самых дешевых отелей
столицы Тарции, быстро подготавливая снаряжение к уничтожению и
периодически косо поглядывая на новые документы, файл и билет на
самолет, которые лежали на краю постели. Правда, взгляд то и дело
смещался чуточку левее, в сторону аккуратно упакованного артефакта
Власова.
Честно признаться, те полубредовые россказни Марьина слегка
заинтересовали, но глядя сейчас на так называемый: «Прорыв в науке
и археологии», я ожидал увидеть нечто занятное и интригующее.
Однако глазам предстал какой-то хлам, потому как «это» не тянуло
даже на музейный экспонат.
Тем не менее, от нахлынувшего любопытства пальцы быстро изъяли
из полупрозрачной защитной оболочки кусок древности и быстро
пробежавшись взглядом по предмету, образовался неутешительный
вывод.
– Барахло, – вынес я вердикт.
Традиции Ярвирской империи заставляли всех без исключения
гвардейцев владеть сталью. И так уж вышло, что Бетал и наставники
синдиката хорошо умели обучать. И прямо сейчас я держал в руках
оружие. Точнее то, что от него осталось. Это оказался всего-навсего
обломок эфеса фалькаты или же ксифоса с десятисантиметровым
осколком проржавевшего клинка.
Древний металл оказался прохладным на ощупь. Очень прохладным.
Вот только на мгновение померещилось, что от него веяло отнюдь не
обычным холодом, а самым, что ни на есть… могильным.
Хотя, чего еще ждать от подобной вещицы? Это оружие и, скорее
всего, когда-то давно оно сеяло гибель и отнимало жизни.
На этом все странности заканчивались. Многовековая черная
ржавчина и толстый слой патины превратили поврежденное орудие
смерти в самый настоящий непотребный мусор.
Тем не менее, Влас не так прост. Неужели я что-то упустил?
Старый прохиндей ничего не делает просто так.
– Что же с тобой не так? – проронил я тихо вслух, а после
разочаровано выдохнул и повторно оценил состояние клинка. –
Рухлядь. Того и гляди развалится в руках.
Ирззу распутницу мне в жены!
– Обычная груда металлолома. У старика таких экземпляров хоть
задницей ж…
Однако довести мысль до конца не вышло. Тело застыло словно
вкопанное, а затылок резко засаднил от внезапной пульсирующей
мигрени.
Не знаю почему, но название этому состоянию образовалось само по
себе. В такие моменты организм протестовал против воли
хозяина и под напором накатывающей резкой боли заставлял
незамедлительно действовать. Очередная странность сознания наряду с
неконтролируемой вспыльчивостью и раздражением, которая
преследовала меня с рождения. За тринадцать лет в синдикате