Девушка остановилась, отпустила топор и выпрямилась. Наверное, устала и решила передохнуть. Вытерев рукавом пот со лба, она, словно почувствовав наблюдателей, резко обернулась. Глаза ее от неожиданной встречи широко распахнулись, рот тоже, она зашлась в истошном крике:
— Аа-а-а-а-а!
Бёрк и Лушка ее дружно поддержали:
— А-а-а-а-а-а!
И только коза внесла звуковой диссонанс:
— М-е-е-е! — но тоже очень громко и испуганно.
Когда воздух в легких у всех закончился, перешли к приветствиям.
— Да чтоб вам пусто было, — начала жительница обители, тяжело дыша. — Да через спину вам коромысло. — Продолжила она радушно. — Что ж вы, звери дикие, так людей пугаете?
— Кто кого еще пугает, — в тон ей ответила из-под капюшона Бёрк.
— Ты ж первая орать начала, что недорезанная свинья, — поддержала Лучана и уперла руки в бока.
Гостьи уставились на крикуху, словно бешенные фурии, чувствуя свое численное превосходство. Рубщица не испугалась и сжала кулаки. Видно, не пропустила оскорбление мимо ушей и собралась отстаивать свое доброе имя, задав пришлым трепки.
Неизвестно, чем бы закончилось столь горячее приветствие, но из тумана вынырнули другие живущие здесь девушки. Крики всполошили это сонное царство и напугали проклятых. Они решили, что на их обитель напали как минимум волки. Двор заполнила шумная орава. Затоптанный туман сразу отступил и потерял свою пугающую загадочность. Вид у местных был воинственный. Кто с палкой появился, кто с камнем. Одна держала в руках занесенную над головой вилку. Сразу становилось понятно, почему калитка открыта. Волки, звери благоразумные, сюда наверняка не совались. Кому хочется рисковать единственной шкурой? Берк оглядела сбежавшихся девушек и поняла: вот она — её семья!
— Чаруна, что происходит?! — закричала девушка с ножом в руках, обращаясь к рубщице.
— Новенькие. — Чаруна, рубщица, недовольно указала на пришедших пальцем.
— А как-то попроще нельзя было нас оповестить? — местные выдохнули и опустили оружие.
Двор наполнился громкими девичьими голосами. Проклятые бурно обсуждали происшествие. Они смеялись, удивлялись, вскрикивали, махая руками и не сдерживая эмоции. Чаруну обнимали и успокаивали.
Кожу местных покрывали рубцы, словно пятна мухомора. Из-за этого девушки, разные по чертам и масти, были похожи. Прямо как перепелиные яйца в корзине. Усиливала сходство их одежда, забрызганная белыми крапинами, словно над обителью только что прошел молочный дождь.