3
Спуститься на северную сторону ущелья
Арамзары, разрезающей Ульгарский Хребт на две длинные половинки, мы
смогли только часа через два, пройдя вдоль заросших лиственным
лесом обрывов и пропастей.
В спину нас подталкивало жаркое
утреннее солнышко, на тех же спинах болтались заметно полегчавшие
баулы, и возмущенные пичуги свиристели нам вслед, оповещая всю
округу о нашем существовании. Не дай Небо, если кто обратит на их
концерты пристальное внимание!
По каким-то своим приметам оборотень
нашел старую тропу между редкими кривыми осинками и кустами
можжевельника, и через короткое время нырнул в узкую расщелину,
круто спускающуюся вниз.
Здесь пришлось остановиться и дать
отдышаться лекарю. Хоть мы и проторчали в башне пару дней после
памятного явления дракона народу, но Саня был очень слаб. Он,
конечно, себя лечил. Как мог. Старался не показывать, что ему плохо
или больно, но иногда я замечал в его глазах странную отрешенность.
Будто он не себя врачевал, а кого-то постороннего. Исполнял
профессиональный долг, так сказать. И пустота, вдруг застывавшая во
взгляде лекаря, настораживала. Что с ним я не понимал и ничего не
чувствовал ментально. Чем нам это грозит, и подавно не знал. Косые,
настороженные взгляды Машки в сторону лекаря я тоже заметил. Но
наемник молчал, а значит и мне пока дергаться рано.
Узкое горлышко расщелины, даже с
расстояния десяти шагов было неплохо замаскировано густым
кустарником. Небольшой темный провал, похожий на колодец с еле
заметными выщерблинами, служившими крутыми ступенями – влажными, а
местами совсем мокрыми – недружелюбно окутал нас зябким холодком. В
эту черноту мы спускались осторожно и долго, подстраховывая друг
друга. Места хватало только-только протиснуться с баулом, зато
упасть было невозможно – холодные скальные стенки подпирали проход
с обеих сторон.
Когда ноги от напряженного спуска уже
начали подрагивать, впереди показался просвет, а в нем бирюзовым
плеском зашумела зловредная река.
Еще около получаса мы потратили,
чтобы проползти под нависшим сводом пещеры, заваленной шершавыми
глыбами, вылезти на крохотный участок берега усыпанного крупной
галькой возле бушующего потока, и повалиться в изнеможении. Мы -
это я и Саня. Дракон, кажется, не устал совсем, только вымазался, а
кошак, если и устал, то никогда не сознается. Зато ханур был
счастлив – попрыгать, побегать и перекусить заодно.