— Да, нам и
людям нужен отдых. Проследи, чтобы воинов хорошо устроили, у Норсана на заднем
дворе была баня. И прикажи, чтобы принесли в покои печеное мясо и чёрный
виноград… ты видел взгляд леди Мирель? Она явно напугана. Я поговорю с Норсаном
после ужина, надеюсь, он будет со мной откровенен.
— А дочери
скромны и красивы, — с тихим смешком промолвил Рендан и, лукаво подмигнув
Киану, добавил, — думаю, у леди Мирель страх за дочерей, в эту глушь нечасто
приезжают гости.
— Возможно,
— задумчиво протянул Его Высочество и, проводив взглядом покидающего комнату
Рендана, медленно подошел к камину. Зверь за время пути привык к пылающему огню
и никак не отреагировал на его близость. Сейчас его больше волновал поиск еды,
и нервно подергивая хвостом, маленький зверь осматривался, однако ничего, чтобы
унять голод, не обнаружил и сердито запищал.
— Подожди
немного, сейчас принесут, — с улыбкой промолвил Киан, заботливо подставив руку
к креслу, чтобы зверек мог по ней спуститься, чем тот сразу же и
воспользовался. С любопытством принюхиваясь к чужим запахам, он время от
времени фыркал и чихал, обегая комнату и взбираясь на шкафы, диваны и прочую
мебель. Забавно, но с высоты роста ласки я ощущала себя словно в доме великана,
все здесь было огромным и будто бы неприступным…
— Ваше
Высочество, — через несколько минут раздался робкий женский голос, прерывая
наши со зверем исследования. Замерев на спинке кресла и настороженно следя за
гостьей, зверь, уловив аромат печеного мяса, молниеносно перемахнул через
стул, пробежал по дивану, прыгнул на стол и, перепугав молоденькую служанку,
схватил первый ломтик и начал жадно его поедать. Но вдруг девушка,
приглушённо выдохнув, побледнела и стала медленно оседать на пол. И не успела я
отреагировать на столь странное поведение служанки, как резкая режущая боль
внезапно пронзила горло зверя, в глазах потемнело и меня будто выбило из
маленького тельца, вновь погружая в багряную, вязкую темноту…
Пробуждение было сродни смерти — я задыхалась. Рывком сев на кровати,
вцепившись в горло, я пыталась вдохнуть, но от прострелившей меня боли снова
рухнула на подушки. Слепо взирая в непроглядную тьму, я несколько раз похлопала
себя по груди и наконец смогла сделать первый судорожный вдох.
От охватившей меня паники тело сотрясало дрожью, на коже выступила
болезненная испарина, а холод пробрал до самых костей. Кутаясь в мокрое от пота
одеяло, я только с третьей попытки смогла взять стакан с водой, стоящий на
столике у кровати. И осушив его жадными глотками, умудрившись не пролить на
постель, вытерла губы тыльной стороной ладони и обессиленно закрыла глаза.
Никогда раньше я не испытывала такого бешеного страха, уносящего в пучину боли
и ужаса…