– Из бессвязного бормотания я поняла, что у вас кто-то умер.
– Дядюшка… – Лайон сделал большой глоток, и ему стало чуть
легче. – Старший брат моего отца. Они не ладили, но после смерти
родителей, дядюшка взял меня на попечение и оплатил учебу…
– Он был хороший человек?
– Да. – парень теперь смотрел в сторону. – И я старался быть
достойным его имени. Надеялся заслужить уважение. Думал, что если
преуспею в учебе и делах, то он согласится хотя бы на одну встречу…
Что бы я мог лично выразить свою благодарность.
Кэрин изогнула бровь.
– Вы с ним ни разу не виделись?
– Никогда. – Лайон вернул кувшин на место. – Он так и не сумел
простить моего отца за… Неважно. Но он позаботился обо мне. И был
последним человеком, родным мне по крови.
– Соболезную. Однако если продолжите пить, вас могут однажды
прикончить в темном переулке. И тогда усилия вашего дядюшки пойдут
прахом. Вам уже не сказать слова благодарности лично, но вы можете
быть достойным его памяти.
Эта отповедь произвела больший эффект, чем любые слова жалости
или сочувствия. Парень удивленно вскинул голову.
– Мне казалось, что люди, служащие богу, очень чутко относятся к
страданиям других. Вы сами когда-нибудь теряли близких?
– Нет. Я сирота. – Кэрин осталась бесстрастной. – И была
сиротой, сколько себя помню.
Лайон смутился.
– Простите.
– Не стоит. В этом нет вашей вины. Всевышний милосерден, и
заранее предусмотрел, чтобы я не испытывала страданий, подобных
вашим. Что же касается первого замечания, чуткость лучше проявлять
делом, а не словами. Я позаботилась о вас. А вы, сделаете все,
чтобы об этом не узнали.
– У вас довольно… – парень помялся, – Резкие суждения.
Кэрин, впервые за весь разговор, улыбнулась. И эта мимолетная
улыбка сделала ее лицо не просто красивым, а… Лайон не смог бы
подобрать слов. Нежным? Одухотворенным? В любом случае, смотреть на
нее было приятно.
– Говори что думаешь, но поступай так, как велит совесть.
– Тибос Арг? Но откуда вы…
– Мне нравится это высказывание. – девушка вновь посерьезнела. –
А сейчас вам все-таки лучше уйти. Я не хочу неприятностей. И, если
вам так будет легче, по возвращении в монастырь, я отстою три
ночные молитвы памяти для вашего дядюшки. Только назовите его
имя.
– Осберт Маркус Бартон. – Лайон прижал ладонь к груди. – Вы не
должны, но если сделаете… я буду вам очень благодарен.