Здесь мы снова ненадолго застряли. Прежде чем двинуться вперёд,
пришлось ещё разок повторить свою зажигательную речь и раздать пару
горстей монет.
Дальше — больше. Улицы, площади, перекрёстки — горожане ждали
нас везде.
Изредка нам встречались патрули, но служивые люди не собирались
приближаться к Усачу. Только в одном месте обнаружился заслон из
десятка вооружённых короткими копьями бойцов. Ими руководил рыжий,
как лис, стражник. Капрал Хигс. «Старый» знакомец, с которым я
повстречался в тот день, когда Барталомея чуть было не прикончила
нас с Марком взрывом пороха.
Тогда капрал показался мне неопытным, но толковым. Теперь же,
судя по взгляду, опыта у молодого стражника явно прибавилось. Не
знаю, правда, на что он рассчитывал, выставляя против гигантского
краба столь неубедительный заслон...
Впрочем, проверять людей Хигса на прочность нам не пришлось.
Узнавший меня капрал не только быстро освободил дорогу, но ещё и
оттеснил в сторону назойливую толпу.
Вот так, от одного «митинга» к другому, мы и добрались до цели.
Вокруг уже царила глубокая ночь, однако темнота не была помехой —
её разрывали десятки, если не сотни фонарей.
У таверны Висельника шеренгами выстроились бойцы, прямо перед
которыми стоял Марк. Хмурый, не выспавшийся, но облачённый в доспех
и с обнажённым мечом в руках.
Похоже, после «митингов» и «шествий» нас ждал «парад»... Или
переворот — тут уж как повезёт.
— Сколько мальчиков собралось! — тихонько присвистнула Лэйла,
окинув взглядом собравшихся мужчин. — И все как на подбор… Подаришь
мне парочку?
Несмотря на шутливый тон, моя психованная подружка явно
напряглась. Ничего удивительного, если бойцы решат напасть, то с
таким количеством не справиться даже ей. Никакая регенерация не
поможет — Лэйлу просто и без затей разорвут на части.
— Не надейся, ведьма, — усмехнулся Фольки. — На тебя не
позарится даже голодный до баб легионер, прошагавший половину
Империи и не заглянувший по дороге ни в один бордель.
— Что северянин может понимать в красоте, а, Фольчик? — с
ласковой улыбкой, словно обращаясь к неразумному ребёнку, спросила
Лэйла. — Говорят, ваши женщины носят бороды, воняют, как прокисшее
дерьмо, а их смех похож на ржание больной кобылы…
Девушка замолчала. Она на долю секунды с напускной задумчивостью
сморщила лоб, а затем восторженно — так, словно её накрыло
неожиданное озарение — добавила: