Генменеджер плел еще какую-то
успокоительную чушь насчет того, что спонсор может и передумать,
если они ему покажут. Или же появится кто-то другой, кто решит, что
ему нужна такая хорошая команда. Хён не слушал его. «Тахайён»
отказался от финансирования не потому, что команда плохо играла. В
этом году они выступали просто отлично для своего уровня, иначе бы
их не пригласили на Чемпионат, пусть даже этот стадион в
Тёнебахтене один из лучших в мире. Как бы они ни выступили сегодня,
решения спонсора это не изменит. Кто-то другой? Это вероятно, но
слишком ненадежно. Хён видел только одну возможность: он должен
сыграть сегодня так, чтобы одна из команд Высшей лиги решилась
заключить с ним контракт. Сыграть лично. Своими руками вложить мяч
в кольцо. Только так его заметят. Простите, ребята, но сегодня
такая ситуация, когда каждый за себя.
После такого заявления обсуждение
стратегии получилось скомканным. Собственно, что там обсуждать?
Стадион они знали, как свои пять пальцев. Не нужно было
предупреждать об опасных участках, крутых поворотах, хитрых
сужениях. А тактика всегда примерно одна: ловим мяч, передаем
капитану, защищаем его, пока он не дойдет до кольца. Если что-то
изменится по ходу заезда, менеджер подскажет по
аудиосвязи.
В раздевалке страсти разгорелись с
новой силой. Бёрк возмущался, что это самое идиотское решение,
какое только можно было принять. И что если бы менеджеры не маялись
дурью, команда уже могла бы войти в Высшую лигу. Что они вполне
способны сражаться на таком уровне. А там, разумеется, другая
известность и другие деньги, и никому бы в голову не пришло бросить
такую команду. Кённек, вечно спорящий просто из желания спорить,
возражал в том смысле, что с командой Высшей лиги для начала было
бы неплохо встретиться, а потом уже говорить. И бранил неудачный
жребий, поставивший им в пару в сегодняшнем заезде такую же команду
Первой лиги. Да, конечно, проще сражаться с ровней, но шансы
проиграть в первый же день и вылететь из игры все равно велики. То
ли дело – команда Высшей лиги. Проиграть им не так обидно, зато
победить – большая честь.
Хён в спор не лез и молча
экипировался. Сперва термобелье, охлаждающее, поскольку осеннее
солнце на этой широте лишь чуточку мягче летнего. Потом броня.
Панцирь, закрывающий грудь и спину, защита копчика, наколенники и
налокотники, надежно фиксирующие суставы. За спину – плоский
рюкзачок с гидратором. Сверху – легкие штаны и куртка, сплошь
покрытые логотипами всех, кто дал хоть немного денег. Штаны
аккуратно заправил в ботинки с высоким и жестким голенищем.
Наконец, надел перчатки, достаточно мягкие, чтобы не сковывать
движения пальцев, но жестко фиксирующиеся на запястьях. Взял шлем,
любовно протер мягкой тряпочкой визор, брызнул на него специальным
средством, создающим дополнительную защиту от пыли и влаги. Все эти
действия, привычные, отработанные, помогали сосредоточиться на
предстоящей гонке. Хён словно оказывался там, на игровом поле, еще
до того, как садился в седло. И вряд ли что-то, кроме игры, имело
сейчас какое-то значение.