— Огонёк? — с недоумением уточнил мужчина, с беспокойством
поглядывая на мою руку, которую я тут же спрятала за своей
спиной.
— Эйли, ты не могла бы найти Лилис, мою горничную? — ласково
произнесла, проигнорировав вопрос мужа - я хотела поговорить с ним
без маленьких свидетелей.
— Да, — прошептала девочка, украдкой покосилась на отца, несмело
кивнула и, обойдя меня по широкой дуге, рванула к двери. Я же, не
обращая внимания на жар и пульсирующую боль в руке, ровным голосом,
хотя это было безумно сложно — хотелось не стесняясь в выражениях
высказать всё, что я думаю о его грубости к собственному ребёнку -
заговорила:
— Огонёк — это её ящерка, которая появилась из пламени свечи.
Эйли очень хотела её тебе показать, но её питомец…
— Твоя рука… надо обработать, — вдруг прервал меня муж,
направляясь к приземистому шкафу. Он быстро достал какую-то банку,
так же быстро подошёл к столу, за которым я продолжала сидеть и,
удивительно бережно взяв меня за руку, потянул её к себе, — хм…
— Лапки и хвост, — невольно усмехнулась, увидев следы
преступления испуганной малышки.
— Значит, это правда, и у Эйли уже появилась саламандра, —
задумчиво пробормотал мужчина, нежно, едва касаясь, размазывая по
моей руке мазь, пахнущую горькими травами. От его неожиданной
заботы и тихого, почему-то усталого, голоса мой воинственный пыл
пропал, и я вновь заговорила, но мне уже не требовалось сдерживать
свой тон:
— Огонёк напугалась твоего крика, до твоего прихода мы прекрасно
втроём проводили время. Я предполагаю, ящерка защищала свою…
— Саламандра, — вновь прервал меня муж, отпуская мою руку, — я
тебе предупреждал, пока Эйли не научится контролировать свои силы,
тебе не стоит к ней прикасаться.
— Ты… — едва не задохнулась от возмущения, посмотрев прямо в
глаза непонимающему очевидных вещей мужчине, — Эйли умная,
ответственная, но очень одинокая девочка. Ты понимаешь, что из-за
силы и твоих предупреждений ты сделал из неё какое-то чудовище?
Пока ты не появился, Огонёк ел печенье и не собирал…
— Нельзя давать имена саламандрам, — невозмутимым голосом
произнёс Алан, пытливо в меня всматриваясь, я же, чувствуя, что ещё
немного - и взорвусь, сквозь зубы процедила:
— Кто сказал, что нельзя?
— Нельзя, — повторил мужчина, чуть подавшись ко мне, а я, с
трудом сдерживаясь, круто развернулась и устремилась к двери, иначе
наговорю много лишнего, на ходу бросив: