Пока мы торчали на болоте, я запретил обсуждать то, что ребята
видели. И причины разрыва слияния не назвал. Понятно, что это не
шло мне в плюс, как лидеру, но они уже привыкли меня слушаться, так
что сработало. Пытаться снова объединиться в Структуру после того,
как я осознал свое прошлое, казалось еще более паршивой идеей. Да,
мыслей моих никто из них прочесть не сможет, но мало ли что?
В вертолете, который оторвался от земли едва последний боец
копов запрыгнул внутрь, тоже молчали. Но там и обстановка
способствовала — все равно под рев турбин и винтов не удалось бы ни
слова услышать, да и посторонних вокруг было слишком много.
Летели долго. Около сорока минут, причем, постоянно меняя
направление, из чего я сделал вывод, что мы кого-то со следа
сбиваем или что-то в этом роде. Спасибо, хоть противоракетных
маневров не исполняли, а то бы я совсем охренел от того, как быстро
дела стали такими аховыми.
Наконец вертолет стал кружить над небольшим островком в густом
море подмосковных (мы же еще в Подмосковье были, да?) лесов. Сверху
она больше всего походила на деревушку хоббитов из "Властелина
колец" — крытые дерном крыши, низкие, сильно утопленные в землю
строения, полное отсутствие таких важных для военной базы вещей,
как дорожки и плац для построений.
С поправкой — на деревеньку хоббитов, окруженной бетонным
забором, колючей проволокой, с пулеметными точками и спешно
возводящимися минными полями. Среди всей этой красоты даже
мобильная точка ПВО имелась — четыре тонких стрелы
автоматизированного комплекса некоторое время сопровождали нашу
винтокрылую машину.
Было похоже, что данный объект только-только начали выводить из
консервации. В которой тот находился последние лет пятьдесят, а то
и все сто.
Стоило машине коснуться колесами посадочной площадки,
спецназовцы быстренько высадили нас, и снова куда-то улетели. Ни
слова даже не сказали, даже чего-то вроде: "Вам туда" или "За вам
скоро придут". А спросить больше было не у кого. Вокруг не было ни
одного человека. Кроме часовых на вышках, но и их я как-то опасался
тревожить.
Зато остальные восприняли эту ситуацию, как возможность
поговорить и прояснить ситуацию. Вопросы — в основном содержащие
"какого хрена" — вновь посыпались на меня, как из дырявого
мешка.
— Последний раз повторяю, молодежь. — пробурчал я. — Я понятия
не имею, где мы. И я не готов обсуждать произошедшее. И дело не в
том, что хочу что-то от вас скрыть. Просто пытаюсь не навредить еще
больше.