— Федор Михайлович, меня уже можно поставить на ноги. — слабым
голосом произнес я, открывая глаза. — Спасибо, что вытащили
оттуда.
Маршал чуть замедлил бег, глянул на меня, и хмыкнул.
— Ты не тяжелый. Пока понесу. Всяко быстрее будет, чем сам
ковылять станешь. И, тебе спасибо! У противника был гранатометный
комплекс. Если бы не твое предупреждение…
Отлично! Он понял все, что я хотел сказать теми обрывистыми
фразами-командами. И меня унес, и коридор приказал зачистить.
— Стрельницкий в порядке?
— Беспокоишься за него? — еще один смешок.
Все-таки, нравился мне князь. Какой-то он… правильный, что ли.
Вроде, так близко к Олимпу, а не скурвился. Не превратился за —
сколько ему лет? Сотни полторы ведь, не меньше! — в пупа земли,
одержимого только своими хотелками. И с чувством юмора все
нормально. Видать, крепкая была закваска.
— Ну, как… Если он помрет, будет сложнее. С кем-то другим
придется договариваться. А мы уже вроде ударили по рукам.
— Императора вывели. Недавно наши маршруты разошлись, куда он
направился — я не знаю.
— А мы?
— К вертолетной площадке. Получим “добро” от зенитчиков, и
вылетаем обратно на базу.
— А потом?
Меня интересовало, не порожняком ли мы слетали. С одной стороны,
император уже почти дал добро на накачку меня всеми секретными
разведданными, но с другой стороны — после покушения мог и
передумать. Например, вбить в свою венценосную голову, что от меня
лучше держаться подальше.
— А потом тебя отвезут в один очень хорошо защищенный и
секретный бункер, где дадут доступ к нужной для работы
информации.
Фуф, сработало! Не впустую день прошел.
— Денис, я чего спросить-то хотел… — судя по тому, что Кузнецов
перешел с бега трусцой на быстрый шаг, мы уже почти добрались до
выхода к вертолетной площадке. — А ты когда успел чуаном
обзавестись? Ты же постоянно под колпаком находился. Сперва люди
комитета тебя вели, потом мои подключились. Нет, там были, конечно,
белые пятна, но…
Он мог спрашивать это для императора. Или для себя — из
любопытства. А я мог ничего ему не отвечать, либо наврать с три
короба про свои сверхновусовские возможности. Но мне почему-то
показалось правильным сказать ему правду. Князь пока был
единственным человеком, который не обманул моего доверия ни разу. И
старался играть честно.
Да даже если он для Стрельницкого информацию собирает, что с
того? С тем же успехом, я могу свою правду объявить ложью. Или
заставить власть имущих ломать голову над тем, когда я был честен,
а когда врал.