Так что эти две недели мы только и делали, что спали, ели,
тренировались, и поглощали чудовищные объемы информации. Гуков (к
названию команды все привыкли и даже друг друга так называли), это
тоже касалось. Я же дополнительно ко всему разбирался в современной
международной политике. Не в той, что в новостях, а про которую
узнать из открытых каналов было абсолютно невозможно.
Мне на планшет — не подключенный к сети, естественно — постоянно
накидывали такие вещи, которые не только простые граждане знать не
могли, но и многие высокопоставленные чиновники. Секретные
договоренности между странами, состояние отношений между элитами
этих стран (нашей в том числе), возможности их вооружении,
социальные срезы по обществу и еще множество всего нужного.
В частности, информацию по количественному и качественному
составу новусов различных государств. Там я с удивлением узнал, что
Российская империя является топом в рейтинге самых сильных стран по
выборке боевого и научного потенциала новой элиты.
Еще когда я только “вспомнил” себя в этом времени, здорово
удивился воцарившемуся вокруг регрессу. Социум — не наука и
техника, а именно стиль жизни — казалось бы замер на стыке
девятнадцатого и двадцатого века. Это проявлялось практически во
всем: в моде, дизайне, речевых оборотах и даже темпе жизни.
В моем начале двадцать первого века все куда-то неслись,
торопились, боясь не успеть построить карьеру и быстренько сдохнуть
от переутомления и стресса. В двадцать втором же все происходило с
чувством, толком и расстановкой. Даже живя в таком большом городе,
как Москва, я не раз и не два ловил себя на мысли о какой-то
деревенской неспешности здешнего бытия.
Причиной подобного “отката в прошлое” являлись сами новусы. Они
ведь провозгласили себя новым дворянством, а обычных людей стали
называть простецами. И в рамках этой вводной им было выгодно не
просто затормозить развитие общества, но и опустить его ниже того
уровня, на котором оно пребывало до Вторжения.
Но оказалось, что русские в этом вопросе были далеко не самыми
ярыми сторонниками регресса. Старушка Европа за неполную сотню лет
умудрилась возродить такие древние институты, как близкородственные
связи, многоуровневые интриги в борьбе за власть и полное
игнорирование всего, что происходило за пределами ее внутренних
интересов. В результате социум там деградировал куда активнее, чем
у нас, не рождая ни внятных политических лидеров, ни ученых, ни
изобретателей.