Тина отодвинула тарелку с нетронутым супом. Выудила пальцами из салата кусочек сыра и отправила в рот. Сыр был на вкус как мыло. Беседа не помогала появлению аппетита.
– Так о чем ты хотел меня попросить?
– Вот об этом и хотел, – Cмуглые щеки Глеба потемнели от румянца. – У вас в отделе есть одна девочка… Ульяна. Ее недавно взяли. Тестировщицей на полставки. Она студентка, молоденькая, лет девятнадцать. Ты с ней вроде дружишь?
– Нельзя сказать, что дружу. Но общаюсь тесно. Меня назначили ее куратором, я ей помогаю освоиться, – Тина сглотнула комок в горле и внимательнее посмотрела на столик у фикуса. И увидела Ульяну. Тонкую, хрупкую, с русой косой.
Ульяна сидела с видом заправской скромницы, в общем разговоре не участвовала. Да она и была такой: робкая, тихая, пугливая, как олененок. Хотя в ее больших серых глазах с поволокой что-то такое порой проблескивало… шалое.
– Познакомь меня с ней.
В голове у Тины раздался набат, в ушах зазвенело. Это разбивались и рушились ее надежды.
– А почему сам не подойдешь и не познакомишься? – произнесла она хриплым голосом. – Ты же видный парень. Она будет польщена.
– Ты же знаешь, я довольно стеснителен. – вполголоса признался Глеб. – Однажды подошел к ней… просто спросил о чем-то, пошутил. Она так на меня посмотрела… С недоумением. Чуть ли пальцем у виска не покрутила. Понимаешь, ей девятнадцать, а мне уже двадцать девять. Даже седина появилась. У нас в семье мужики рано седеют. Ты же видела моего батю. У него голова стала белой в тридцать два. Наверное, Ульяна считает меня старым придурком.
– Не городи ерунды!
– Не буду, – он быстро улыбнулся. – Окей, я мужчина в самом расцвете сил. Просто в этот раз… все как-то не так. Я не могу разговаривать с Ульяной, как с другими девушками. Сыпать комплиментами, трепаться ни о чем, шутить. У меня язык отнялся, когда я к ней подошел, представляешь?
– Представляю, – прошептала Тина, пораженная до глубины души. И поразили ее не столько слова Глеба, сколько его тон. Глеб говорил серьезно, без обычной для него легкой иронии.
Тина даже оробела. Она не узнавала его. Друг детства превратился в незнакомца, и смотрел на нее чужими, взрослыми глазами.
– А сердце так и заколотилось, и колени задрожали. Как у сопливого пацана, честное слово! – закончил Глеб и прижал руку к груди, давая понять, что дело серьезное. – Да и клеиться на работе – так себе идея. Ульяна старается, не привыкла еще к нашему бедламу. У нее глаза растерянные-растерянные… А тут я со своими ухаживаниями! Ей это надо?!