Она высыпала в ладонь оставшуюся горсть земляники и отправила ее
в рот. Хотя бы так немного жажду утолить. Собрали свои вещи. Вика
подошла к двери и прислушалась, поставила руки на полотно.
— Прикинь, оно еще теплое. Надеюсь, все эти твари там
сгорели.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнула Валя.
— Не чувствую никакого движения.
Вика открыла отверткой замок и выглянула. Перед ними предстало
грустное зрелище: практически всё кладбище выгорело, часть деревьев
тоже сгорело. Ночью ветер гнал огонь в сторону деревни. Практически
всё погорело. Некоторые избы еще тлели и дымились.
— Как ты думаешь, они там все тогось? — спросила Валя,
выглядывая из-за плеча подруги.
— Навряд ли, — помотала головой Вика, с тревогой вглядываясь в
сгоревшую деревню. — Часть тогось, а часть в подполы попряталась.
Нет же никого на улице, не валяются. Они же, гады, хитрые. В каждом
доме есть подпол да погреб. Скорее всего, туда и попрыгали.
— Не радует, — вздохнула Валентина.
— А чего нам переживать? Мы сейчас отсюда свалим. Да и сложно им
будет выбраться из подпола. Домушки погорели и сложились вниз, а
сверху крыша всё это дело прикрыла.
— Всем крышка, — усмехнулась Валюшка.
— Типа того.
— Только вот некоторые погребки делают на улице, вот оттуда
выбраться проще.
— Это да. Но тех, кто днем бродит, у них мало, только один мужик
был. А он, надеюсь, погорел. Ладно, пошла я за своим ретивым конем,
а ты ищи выход. Только без меня не уходи. Кстати, где он? —
поинтересовалась Вика.
— Илья сказал, между двух крестов.
Валя с Викой вышли за дверь и стали озираться.
— Что-то я никаких крестов не вижу. Тут же всё из дерева было,
кроме оградок. Сгорело всё.
— Может, на памятниках кресты?
— На памятниках звезды или ничего. Нет тут крестов, Валька.
Нету, — Вика чертыхнулась. — Нехристи одни жили.
— Может, мы сами из чего-нибудь кресты соорудим? — предложила
Валя.
— Из чего? Мы с тобой лес пожгли, всё дерево сожгли. Не из чего,
— с досадой махнула рукой Вика.
— Ой, — ойкнула Валя, заметив движение в тлеющих кустах.
— Ах вы, — из-за кустов на них несся тот самый мужичок в
дымящейся ушанке и в опаленной телогрейке.
Он орал и обзывался отборным матом, как только не клял их и не
материл. Судя по его роже, он собственноручно собирался пришибить
сначала одну, а затем другую, а потом вырвать сердце и сожрать его.
Вика откуда-то вытащила железный прут и встала в стойку, ожидая
нападения. Валя просто застыла, перед ее глазами пронеслась
картинка того, что сейчас может произойти.