В тот день Кирилл, пообедав, уехал на работу, не подозревая, какие сомнения начали ее одолевать. Конечно, она отогнала бы их прочь, обязательно бы вспомнила какие-нибудь радостные моменты из их жизни и убедила себя в том, что сделала правильный выбор. Да, непременно бы так и поступила, если бы не одно «но».
Это «но» позвонило в дверь и с порога швырнуло в нее бумаги.
– Ирка? Ты что творишь? – Милана едва успела увернуться от летящей в нее папки. – Зачем ты сюда заявилась?
– Затем, чтобы рассказать тебе правду! – твердо ответила она.
– Какую правду? – недоуменно спросила, еще не до конца оправившись от шока. – И вообще, я же ясно сказала Юлии Максимовне, чтобы она забыла сюда дорогу! Тебя это тоже касается!
– Я пришла не просто так! Ты посмотри, посмотри, – настаивала Ирка. Потом, не выдержав, сама подняла папку и, открыв, сунула ее под нос Милане.
– «Заключение о биологическом отцовстве», – прочитала заглавие. – Что это?
– Ты не понимаешь? – потеряла терпение Ирка. – Тут черным по белому написано: «Вероятность отцовства Меркулова Кирилла Константиновича… составляет девяносто девять процентов». Понятно? Он – отец Ани.
Сказала, как выстрелила прямо в сердце. У Миланы мгновенно потемнело в глазах, стало так больно, будто наживую ампутировали что-то внутри. Нет, нет… Мозг отчаянно отрицал услышанное, хотя результат ДНК-теста не оставлял никаких сомнений. Все равно где-то в глубине сознания билась мысль: «Надо сделать повторный, вдруг это подделка…» Последняя надежда, слабая, тонкая, как ниточка, но Милана цеплялась за нее, как за соломинку.
– У тебя нет выбора, – слова Ирки донеслись как сквозь толщу воды. – Или ты отказываешься от наследства, или мы с Кириллом забираем дочь!
Милана не шелохнулась. Она словно нырнула в ледяную воду и медленно шла ко дну. Где-то там, наверху, осталась счастливая жизнь, любимый муж и умница-дочь, только правда, тяжелая, как камень, тащила ее вниз, хватала за окоченевшие конечности, добивая мыслью: муж и дочка – не твои, чужие, как и придуманная счастливая жизнь. Нарисованная, карикатурная, вымышленная, не имеющая ничего общего с реальностью. Все, за что ты боролась, что выстрадала – исчезло, размылось, словно кто-то плеснул воды на холст.
А потом что-то заставило ее резко «вынырнуть», буквально подтолкнуло вверх, бросило спасательный круг, в который она отчаянно вцепилась. И на смену безнадежным мыслям пришла другая, светлая, ободряющая: «Нет, дорогая, я буду барахтаться, изо всех сил буду плыть к берегу, потому что мне есть за что бороться, вернее, за кого».