От Щелкунчика до Карлсона - страница 43
Влюбленная Фотида не смогла устоять перед просьбами, и спрятала юношу на чердаке, где тот собственными глазами мог наблюдать, как ведьма Памфила с помощью волшебных мазей превратилась в сову и улетела на свидание к любовнику. Аппетит приходит во время еды, и Луций упросил Фотиду взять у хозяйки немного волшебной мази. Но влюбленная дурочка все перепутала, взяла не ту мазь, и вместо того, чтобы превратится в птицу, Луций к своему ужасу стал ослом.
И, может быть, по возвращении хозяйки еще можно было упасть ей в ноги, повиниться и все исправить, но ночью воры украли Луция-осла. И истошные крики протеста - не помогли.
После этого началась у мажора совсем другая жизнь. Постоянная смена хозяев, эдакая экскурсия по всем слоям римского общества, совмещенная с диетическим питанием и полезным, но тяжелым трудом на свежем воздухе.
Все, как в детской песенке:
Вечно тащим мы, ослы,
То тюки, а то узлы
И другого ремесла
Не бывало у осла.
Ну и, разумеется, разнообразные приключения - куда без них в эротическо-фантастическом романе, написанном для увеселения почтенной публики?
Жизнь Луция в ослином облике не назовешь прекрасной, но случались и приятные эпизоды, вроде любвеобильной хозяйки, решившей посрамить мифологическую царицу Пасифаю, изменившую, как известно, царю Крита Миносу с быком и родившую Минотавра.
Правда, за неимением быка, прелюбодеяние учинили с Люцием-ослом.
Но закончилось все хорошо, как положено в бестселлере - в финале в самый драматичный момент Луций смог заесть горе розами и тем самым вернуть себе человеческий облик.
Вот, собственно, и вся история, но я бы хотел обратить ваше внимание не важный нюанс.
"Золотой осел" Апулея - чистой воды развлекательная литература.
Но при этом он оставил огромный след в культуре планеты Земля. На протяжении всей истории человечества, от поздней античности и до наших дней о нем писали и им восторгались самые разные люди. Начиная от Блаженного Августина, который и добавил в название прилагательное "золотой", имея в виду качество текста и до недавнего юбиляра Александра Сергеевича Пушкина, который, как мы помним, признавался в "Евгении Онегине":
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал…
Меж тем у романа Апулея есть своего рода брат-близнец - книга Псевдо-Лукиана «Лукий, или Осел», сюжетно совпадающая с апулеевской процентов на восемьдесят.