— Полиция, откройте, — рявкнул Варя.
В домофон хрюкнули, и запищал замок. Пришлось подняться на пятый
этаж. Одна из дверей на площадке открылась, и оттуда выглянул
помятый мужик сорока лет.
— Какого хрена? Ко мне, что ль?
Роман Кашин оказался жилистым, невысоким. Тёмное, обветренное
лицо, большие мозолистые руки, засаленный спортивный костюм и запах
свежего перегара. Да, трудно ожидать, что такой субъект после
убийства сожительницы сядет плести венок из роз.
— Следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. Мы по поводу смерти
Лавкиной Натальи Сергеевны. Войдём или прислать повестку?
— Чего? Кого? — вылупил глаза Кашин. — Наташа? Заходите.
Не оборачиваясь на полицейских, Кашин прошёл, шлёпая босыми
ногами на кухню, где тут же взялся за пачку с сигаретами, но под
недовольным взглядом Вари положил обратно. Кухня была обычная для
начала двухтысячных: яркие пластиковые дверцы гарнитура,
двухкамерный холодильник, огромная картинка орхидей на кухонном
фартуке. Когда-то стильно и красиво, но сейчас с раковиной,
заваленной посудой, запахом табака, впитавшегося в пластик,
выцветшей и потёртой столешницей выглядело убого и неряшливо. Пол
неприятно лип к ботинкам, разуваться Варя не стал, ещё в прихожей
поняв, что за чистотой в этой квартире давно не следят.
— Почему вы не заявили о пропаже сожительницы? Её же больше
суток нет дома.
— Да кто ж знал. Я у другана вчера был вечером, пришёл ночью
навеселе немного, ну, думал, она спит. А утром нет её, так она на
работу ушла.
— А телефон? Вы не созваниваетесь?
— Ну, чё-то спал крепко. Чего звонить, ругаться будет, — пожал
плечами Кашин.
— Так, вечер и ночь вы провели у друга. Имя, фамилия.
— Васин Николай. Так чего, её убили, что ль? — наконец осознал
случившееся Кашин.
— Да, на работе. Нашли утром. С вами пытались связаться, вы не
брали трубку.
— Звук вырубил, спал я.
— Кто ей смерти мог желать не знаете?
— Чего она министр какой, чтоб смерти ей желать.
— Ну, а странного в её поведении не замечали?
— Наоборот, полгода нормально всё было, успокоилась. Раньше
приставала, мол, детей хочу, свадьбу. А мне на фига, у меня дети
есть от первого брака. А тут тишь да гладь, выпью, так она просто
уйдёт и над душой не стоит. Ленивая только стала, лежит или спит
всё время, готовить перестала. Но мне это пофиг, я у Светки поем,
бывшей моей, она и готовит лучше. Раньше все деньги спускала на
мозаики свои алмазные. Дура, говорю, чего в них хорошего,
пылесборники, да дорогие. Перестала. Стали жить тихо-мирно. Разве
что в постели, ну, не так чтоб, как бревно. Думаете, она мне
изменять стала? Найду гада, башку откручу.