Глава 16
В ночь с 22 на 23 марта 1950 года мне не спалось. Мысли не
давали успокоиться. Они бродили в голове, толкались между собой,
спорили друг с другом и, в итоге, порождали другие новые мысли.
Только под утро, всё эти метания, наконец-то приняли нужную форму.
А когда я понял, что у меня, в конце концов, получилось, то спать
далее - стало настоящим преступлением! Нужно срочно переносить
мысли на бумагу. Нужно мчаться в институт... Нужно мчаться в
Калугу... Нужно разговаривать с комсомольцами... Нужно срочно
создавать артель... Да, чего мне только не нужно! Блин! Легче
разорваться, на кучу маленьких Вилорчиков и разбежаться во все
стороны, чем всё это сделать одновременно одному. А-а-а!
Не знаю как обозвать то, что я придумал. Тут уже не просто идея.
Тут скорее - цель! И не просто цель, а ЦЕЛЬ всей моей жизни -
как-то так. Если всё удастся воплотить, то будет мне и любимое
занятие, и реализация всех моих планов, и простор мысли, и много
чего ещё - касаемо меня и моих планов. Как сказал кто-то из великих
- «За это и умереть нестрашно».
Чтобы хоть немного успокоиться, пришлось упасть с кровати на
пол. Нужно срочно дать выход лишней энергии. Полсотни отжиманий.
Вскочил. Десять минут бой с тенью - в самом скоростном варианте.
Опять отжимания, только в этот раз с хлопком. Бег на месте и
прыжки. Потом ещё и ещё - всё, что только приходило в голову. Лишь
бы устать настолько, чтобы унять эту энергию, что кипела в теле и
не давала сосредоточиться. Потом в ванную комнату. Холодный душ и
растереться полотенцем до красноты. Эх! Как же мне не хватает моего
брёвнышка! Сейчас бы вышел на берег Оки и... как дал бы - самый
насыщенный и сложный комплекс упражнений. Враз бы всё лишнее из
моей бестолковки испарилось, а всё что нужно осталось. Только где
оно - брёвнышко? Нужно отпрашиваться у Крапивина и ехать в Калугу,
чтобы позаниматься. Эх! Ладно. Вроде успокоился.
На столе, кроме невысокой вазы, ничего не было. А мне нужен лист
бумаги и хотя бы карандаш. Нужно выплеснуть мысли на бумагу, чтобы
они перестали роиться в голове. Ну - не может такого быть, чтобы у
Крапивина не было, в этой комнате, чего-нибудь для записи мыслей.
Он ведь постоянно что-то записывает - сам видел. Работа у него
такая. А так как я, всё ещё был на эмоциях, хотя внешне выглядел
спокойным, то приходилось сдерживаться чтобы не ругнуться. Вот
фигли Ерасыл вчера не пошёл с нами? Сейчас бы я у него мог спросить
- где тут карандаш с бумагой лежит? И одной проблемой было бы
меньше.