— Тихий и Крапивин со мной, остальных прошу подождать.
Парни, что сидели с бумагами, даже слова не успели сказать, а мы
с Сергеем Вадимовичем уже входили в кабинет Михайлова. Ерасыл
остался с домбыром развлекать девушку - если получится, конечно.
Очень уж она выглядела строго. Но, чем чёрт не шутит, глядишь и
выйдет чего-нибудь.
В который раз убеждаюсь, что вся наша жизнь это игра каких-то
высших сил. Разговор с первым секретарём ЦК ВЛКСМ подтвердил это
ещё раз. Два часа продолжалась наша беседа. Все нюансы разговора
передать невозможно. Слишком много чего там было. Но, если кратко,
то получится как-то так:
— Товарищ Тихий, - без предисловий, серьёзно и очень официально
начал Михайлов, - прошу ответственно отнестись к моим словам...
Далее, мне очень подробно объяснили, что: Колесников Павел
Павлович является человеком Михайлова и если его арестуют по
расстрельной статье, то будут задеты интересы всего ЦК ВЛКСМ.
Короче - последствия будут непредсказуемыми. Только-только удалось
организовать работу комсомольских ячеек в Всекопромсовета и
более-менее упорядочить неразбериху с уплатой взносов. Как этот
скандал случился. Комсомольцы и так неохотно шли работать в артели,
а уж про систему Коопторга и говорить нечего. Все всё ещё хорошо
помнят НЭП и всё что с ним связано. А тут эта неприятная история.
Надо что-то делать. И это что-то должно всё расставить по своим
местам...
— Поэтому, товарищ Тихий, - продолжил первый секретарь ЦК ВЛКСМ,
- вам надлежит сделать следующее...
И опять-таки, если коротко, то мне объяснили, мои действия
вплоть до мельчайших подробностей. Тут уже было сложнее, для моего
понимания. Мне эти шпионские игры, как и карьера политика, на фиг
не нужна! Ну - не карьерист я! И даже рядом не стоял. Мне эти
телодвижения, в верхних эшелонах власти, всегда были побоку. А тут
предстояло пободаться с МГБ и сделать это очень аккуратно. Нужно
только подтвердить, что ложные документы я подготовил по личной
просьбе Михайлова и всё. И молчал про это, тоже, согласно его
приказа. Остальное первый секретарь будет объяснять, товарищам с
Лубянки, сам. И опять-таки в подробности меня не ввели. Да и не
надо. Меньше знаешь - крепче спишь. Лишь бы получилось, а то ведь
можно по самую макушку в неприятную субстанцию окунуться. Фиг
отмоешься потом. Полчаса договаривались: что, кому и как - я должен
говорить. Вроде запомнил. Ничего, со мной будет Крапивин вот и, в
случае чего, напомнит...