Слёзы не просто выступают на глазах, они потоками льются по лицу. Бесят до невозможного. Я из-за Кам этой ни слезинки на людях не пролила, всё в свою подушку выплакала… Меня шлюхой практически обозвали… Не плакала. А свитер…
Да ну, блин! Блин, блин, блин!!!
— Сюрприз, блядь! Ну что за идиотка?!
Сую руку с оторванным рукавом свитера в куртку и резким движением стираю льющиеся из глаз слёзы. Осторожно смотрю перед собой. Вижу, что свидетелей моих рыданий нет.
Этот… с мускулистой спиной и густыми волосами на затылке натягивает на себя футболку и выворачивает свитер.
Чего он раздевался, вообще? Кто в таком виде по такому дому ходит? Что это ему хрущёвка, что можно и в одних трусах, яйцами звенеть?
— Ты оделась?
Не отвечаю. Просто молча ускоряюсь.
Слуха касается какая-то мелодия. Совсем тихая, непонятная.
— Ну, блядь, если это Кам приехала, чтобы поугорать, я её придушу на месте! Идиотка! Ты оделась?!
Я, кроме куртки, и надевать нечего не собиралась. Лучше уж на улице натяну и шапку, и шарф повяжу… и молнию, разъезжающуюся застегну тоже там, где этого злющего мужика не будет.
Чуть ли не впервые дьявол мне шепчет: «Давай, скажи ему, что это Кам всё устроила. Пусть он её задушит. Пусть убьёт. Стёпка снова будет твой.».
— Пошла. — рявкает, как какому-то животному, который только такие команды и понимает.
Вылетаю из комнаты и несусь в сторону входа. Мимо мелькают белые пятна диванов. Значит, я на верном пути и ничего не перепутала.
Вон и дверь для меня открывается. С той стороны почему-то.
— Ой, девушка, так, а кто из вас от Камилы-то к Диме приехал?
Женщина встаёт аки вышибала на дверях — ни обойти её, ни с места сдвинуть.
— Валентина Васильевна, что такое? — гремит за спиной голос злющего мужика, который меня в своей спальне застукал.
— Пустите… пожалуйста. — пищу я, уповая на доброту женщины.
— Я сама не поняла, Димочка. Одна от Камилки приехала, вторая вот приехала… Мне одну было только велено пустить.
Нет, нет в этой женщине для меня доброты. Никакой. Она ещё и руки по бокам от себя упёрла, чтобы я точно не сбежала.
— Всех гони в шею, Валентина Васильевна. Это у Камилки нашей уже крыша совсем уехала. Ты хоть знаешь, кого она тебе сказала впустить?
— А чего это я в хозяйские дела лезть буду? Не знаю кого. Но эта горемычная, а та, — женщина кивает куда-то себе за спину, — На блядь похожая, Димочка.