Затвор предохранителя в который раз щёлкнул, и дуло посмотрело прямо на меня.
– Исмаил, не надо…
– Сдохни.
Грохот выстрела разнёсся по всему этажу постройки, но я его уже не слышала.
4. Глава 3
В глазах потемнело, а меня будто кто-то схватил за грудки и рванул вперёд.
Лёгкость в теле и отсутствие боли порадовали. А потом я увидела себя, точнее своё тело.
Оно лежало и не подавало признаков жизни. Ножки стула подломились, и теперь «я» больше напоминала груду грязного тряпья. Рашидов-младший пнул меня, скривившись.
Стало так грустно… а самое главное безразлично в отношении происходящего. Меня не удивляло, что я парю над собственным убийцей, который продолжает глумиться над моим телом. Я не переживала, что меня убили…
Необъяснимая нереальность будто была нормой.
Одноклассник развернулся и быстро побежал по лестнице вниз.
Хлопнула железная дверь. Послышалась ругань, выстрелы, проклятия. Видимо Исмаил не успел.
Вздохнув, подлетела к своему телу.
«Прямо в лоб… такая дыра. Сколько крови! – В груди разлилась тревога за моих ребят. – Как они теперь без меня!? Бедный Костик!»
Рядом упал на колени завывающий на родном языке Рустам Салаватович. Странно, но я понимала его.
– Деточка моя! Лиза, прости меня, не уследил! О, Аллах! Машенька…
Дрожащие руки мужчины лихорадочно стирали кровь с моего лба, делая отверстие от пули ещё заметнее. Охрана Рашидова стояла молча, нервно переглядываясь.
– Шакал! Чтоб тебе тысячу веков в Аду гореть! Сын собаки!
Я совсем не прониклась. Наверное, потому что умерла. Хотя не сказать, чтобы у меня совсем эмоций не было. Я переживала за оставленных ребят, а ещё злилась. Определённо злилась!
«Никто, кроме тебя, дядя Рус, не виноват в том, что я лежу с дырой во лбу! Ты каждым своим шагом провоцировал испорченного вседозволенностью пацана. И вот он дошёл до ручки! А вот мне за что такой финал?!»
Негодование поднялось в груди горячей волной.
Я сама не заметила, как сжала собственную руку. То, что мёртвая «я» вдруг откроет глаза, напугало даже меня!
– Маша!? Хара*!
Я открыла рот, и девушка за мной повторила.
Не теряясь, заговорила:
– Сирот не оставь! – С губ срывались определённо не русские слова.
«Арабский язык!» – Откуда-то точно была уверенна я.
Бледный мусульманин отполз от меня, вытаращив глаза.
Охрана дяди Руса тоже попятилась.