И сделал вдох только тогда, когда услышал звук включившейся
вентиляции и треска ламп, подхвативших резервный генератор.
Негромкими хлопками начали включаться приборы, загорелась подсветка
камеры и начал пыхтеть компрессор.
Мимо меня пронесся Мерфи, бросился к приборам и начал, словно
пианист, стучать по кнопкам.
— Получилось… — шепотом произнес доктор, оглядываясь на нас,
потом посмотрел на кардиомонитор, на котором загорелись мигающие
цифры, и закричал, чуть ли не подпрыгнув. — Получилось!
Эбби с Робертом тут же бросились к камере. Потолкали Мерфи,
накинувшись на него с кучей советов и вопросов с двух сторон. Боб
шел по какому-то чек-листу от Симонова, уточняя, не забыл ли Мерфи
каких-то особых витаминов. А Эбби спрашивала, можно ли уже лезть в
камеру, чтобы пациентку хоть в порядок привести.
А я просто стянул с головы шлем и выпал из кресла на пол.
Приложил затылок к холодному полу и начал вспоминать, как правильно
дышать. Минут через десять только вернулся к медблоку, застав
Роберта и Мерфи у двери.
— Стой, — Мерфи протянул мне сигарету. — Там Эбби переодеть ее
хочет.
— Как Татьяна?
— Нуу, — протянул Мерфи затягиваясь. — Показатели в норме. Для
ее ситуации, конечно. Но пока без сознания. Будем выводить
потихоньку. Слух к ней раньше вернется, чем связки восстановятся.
Так что подумайте, как ее встретить, чтобы она того, — Мерфи
покрутил пальцем у виска, — заикой не стала.
— Я займусь, — тут же подскочил Боб. — У Симонова отличные
выкладки, плюс у китайцев интересные советы есть.
Минут через десять Эбби открыла дверь и запустила нас внутрь.
Сразу же стало тесно и как-то даже душно. Мерфи сразу же направился
к открытой камере и навис над девушкой, подключая к ней кучу
разнообразных датчиков. Потом наполнил шприц раствором красного
цвета и ввел лекарство ей в вену. Боб стоял рядом с врачом и делал
пометки в своей тач-панели, принимая посильное участие в
процессе.
Я только мельком успел увидеть девушку. На виске Татьяны
равномерно пульсировала синяя жилка. Кожа ученой больше не была
такой прозрачной, а порозовела и уже почти ничем не отличалась по
цвету от нашей.
Надеюсь, Боб справится. Когда я открыл глаза и выслушал от
Симонова, где я и, главное, когда, то два дня не верил. Потом вроде
поверил, но даже когда ходить начал, еще несколько недель искал
скрытые камеры и ждал крика: “Розыгрыш”!