Муж обратил грозный взор на
барыню:
– Нехорошо так со своими поступать, –
заметил он, и его язык совершенно не заплетался. Словно и не он
выпил за ужином с десяток кубков, с пары которых самого Валерку
вынесли бы с пьянки вперед ногами, даже будь он в своем старом
теле.
– Так запамятовала, – улыбнулась
барыня. – у меня племянница заболела, немудрено про все забыть. Не
изволь гневаться, барин, сей же час велю слугам принести.
– И кружева, плетенные на коклюшках,
три локтя, еще батиста беленого отрез, лён на простыни, да два
пояса тканых, парных. И сапожки мои красные, что еще батюшка
покупал навырост.
– Ну ты и нахалка, – восхитилась
барыня.
– А вы попробуйте, скажите, что не
мое это приданое? – весело заметил Валерка, – У нас тут его
чародейство сидит, он пускай нас и рассудит. Ему сам Царь-Батюшка
велел правду-матку резать.
– А еще мне что Царь-Батюшка велел? –
нахмурился чародей.
– Сирот обижать не велел, –
предположил Валерка и подумал, что он слишком уж нарывается. Как бы
не огрести. Но уж больно захотелось на прощание барыне пакость
сделать.
И тут грозный и довольно мерзкий
чародей расхохотался и повернулся к барыне:
– Ну, рассказывай, тоже забыла? Али
брешет девка?
И тётка опустила глаза:
– Запамятовала, ваше чародейство, вот
вам крест, не со зла, просто память уже не та. Все же возраст, да и
судьба у меня была нелегкая…
– Слугам вели принести все, – хмуро
заметил барин и вновь наполнил кубок.
А Валерка поймал тяжелый и
ненавидящий взгляд барыни. Она непременно бы отыгралась на нем за
свое унижение, но теперь не было у нее такой власти.
Впрочем, чародей тоже поглядывал на
Валерку с немалым интересом и это пугало даже больше, нежели
интерес барыни. Но сейчас парень сидел, опустив глаза в сторону
своих коленок, и всем своим видом показывал свою безобидность. По
крайней мере, пытался это демонстрировать.
После того как слуги принесли
недостающее приданое, барин, барыня и его чародейшество отвлеклись
на рассматривание сундучка и его содержимого.
Барыня морщилась, особенно от
необходимости отдавать второй сундучок, в котором излишне ретивый
слуга принес недостающее. Но протестовать не думала, лишь
хмурилась, отчего ее лицо собиралось в некрасивые складки.
«Сейчас самое время», – скомандовала
Лерка, и рука Валерки сама собой поползла к груди. Тот чертыхнулся
и вместо груди сунул руку в волосы, опять взлохматив их. Дурная
привычка: надо от нее избавляться.