Чародей выглядел весьма бледным и
тяжело дышал. Было видно, что силы его колдовские поиссякли, так
что продолжения кина не будет.
– Ваше чародейшество, может, вина
вам? Или… да поддержите его! – крикнул Валерка слугам, и те
поспешили исполнить это приказание.
– А подушечку-то ты в руках зачем
комкала? – ехидно улыбаясь, спросил Валерку чародей, присев и
пригубив огромную чарку. – И есть ли следы доказательства, что брак
закреплен?!
– Доказательств хоть залейся, – смело
махнул рукой на кровать парень.
Не просто так у него спина болела, не
просто. Заморозка отошла, и кровь с разбитой спины не капала, а
практически лилась, щедро пропитывая и шкуру медвежью, и парчовое
покрывало, и льняные простыни. Валерка чувствовал, что и сейчас
платье прилипло к спине и было страшно его отлеплять.
– Ну и затейник барин покойный был, –
пробормотал кто-то из гостей, когда слуги послушно развернули
простынь. – Как со скотобойни.
– А я подушечку подложить хотела
своему благодетелю, – улыбнулся Валерка, от боли улыбку перекосило,
отчего два ближайших слуги отпрянули и, не сговариваясь,
перекрестились. – Да вы и сами прекрасно видели, что я даже близко
не подходил-а.
– Видел, – кивнул чародей. –
Поздравляю, девица Валерия, со свершившимся браком. И скорблю о
вашей потере.
– Скорбим, – пробормотали несколько
ближайших бояр.
– Так, а барин-то отчего умер, –
потребовала ответа Леркина тётка.
– Сердце? – пробормотал Валерка.
– Вы же и сами все прекрасно
рассмотрели, – удивился чародей. – Долг супружеский он с лихвой
исполнил, встал вина испить да поскользнулся. Упал неловко и все,
отдал Боженьке душу.
– А ты, девка, то есть, барынька,
отчего не исцелила его?
– Да вы же сами видели, –
поспешил вступиться вчерашний
спасенный, – умотал ее так супруг, что она встать не могла, всю
ночь так и пролежала. И то, поспешила ему подушку подать.
– Скорбим о потере, – вновь
пробормотали присутствующие, не сговариваясь.
Валерка понятливо опустил глаза. О
потере он не скорбел. О том, что погреб, похоже, отменяется, тем
более.
– Унесите тело барина. И готовьте к
погребальному обряду. Отца Дмитрия покликайте. А ты… – чародей
обернулся к Валерке и тот понятливо отозвался:
– Молиться я буду, ваше
чародейшество. И скорбеть. Не успела мужниной женой стать, а тут
овдовела сразу. Но Боженьке виднее, кого и когда призывать, – по
щеке Валерки скатилась самая настоящая слеза. Так спина горела, что
сдерживаться сил не было, хотелось упасть на пол и криком
кричать.