— Отпустите, пожалуйста, — шепчет Ксения, чувствуя, как тело вибрирует от страха. Пусть он успокоится, вернет руки на руль. Она помолчит.
— Не отпущу, — он ухмыляется.
— Мне не нужна работа, — Ксения почти шипит, ощущая, как мужчина сдавливает запястье. — Давайте же, опустите. Я не буду у вас работать. И простите за потраченное на меня время. И собеседование было не самым отвратительным, — кажется, она готова уже пресмыкаться перед ним, лишь бы он перестал держать. — Извините, я была слишком резкой. Я не думала.
На глазах наворачиваются слезы. Они уже застилают взор, и Ксения почти не видит дорогу. Даже его темных, как омут, глаз не видит, но она уверена в том, что он насмехается над ней. Кривит ухмылку, заворачивая ее запястье. Смеется над ее слабостью.
— А новое лицо хочешь?
Ксения перестает вырываться. Перестает причитать и просить отпустить. Она не верит своим ушам. Не верит тому, что он только что сказал…
Новое лицо.
Какое-то безумие творится в воспаленном мозгу. Во всем виноват адреналин. Она уверена, что ослышалась. Потому что никто и никогда ей не предлагал подобного. И уж точно не предложит тот, кто говорил с ней так жестоко. Кто тыкал в нее зеркалом и указывал на изъян. Кто поливал грязью лишь потому, что возомнила — она может работать в клинике красоты.
Ксения учащенно дышит. Его парфюм больше не режет нос. Он будто стал частью воздуха, который она жадно глотает.
— Так нужно? — кажется, он ослабляет захват.
Ксения дергается и почти скулит от боли, когда рука все также крепко сжимает запястье.
— Да, — она рычит.
Артур же резко тормозит. Ксения летит вперед по инерции. Но его рука удерживает на месте. Он продолжает прижимать ее к своему плечу. Но она не шевелится. Напугана до смерти.
— Я дам тебе новую работу. Но после того, как перекрою твое лицо.
Она не верит. Не верит, но и не может промолчать. Это ложь. Все ложь! Он играет ее чувствами. Обманывает! Вырывает с клочьями мяса ее эмоции… Ее слабость… Ее рваная рана на душе.
— Нет, не перекроите. Вам это делать незачем. А у меня нет денег на пластику... На ту, которая поможет скрыть это, — она смотрит на мужчину, и глаза жжет от слез.
Он не шутит. Она не верит обманчивому зрению. Он серьезен. Чертовски серьезен. И смотрит в упор.
— Есть зачем, — узкие губы, обрамленные густой черной бородой, изгибаются в хищной улыбке.