— Нам нужна машина! — сказала рыжая. — У Кори ножки
коротенькие.
Я не самый опытный сталкер, но даже мне очевидно, что это очень
давний постап, в котором не сыскать машины, годной на что-то, кроме
как демонстрировать тщетность трудов человеческих. Я объяснил это,
как мог доходчиво. Рыжая осталась недовольна, но спорить не стала.
Сориентировавшись по внутреннему компасу, повёл их в сторону
ощущаемого где-то кросс-локуса. От того, что за спиной, даже фона
не осталось. Я слышал, что такое бывает, но не очень-то верил, а
вот поди ж ты. Был — и нету. Это значит, что обратный путь нам
заказан, будем идти вперёд. Куда? Куда сможем. Куда приведёт
следующий кросс-локус. И следующий. И так далее. Пока я не наткнусь
на что-то знакомое и не смогу привязаться к известным мне
маршрутам. Или пока мы не наткнёмся на кого-то, кто ориентируется
лучше меня. Или пока у нас не кончатся силы, еда и везение.
В одном рыжая оказалась права, ходок из её мелкой женщины
совершенно никакой. Да и обувь неподходящая — тряпочные туфельки на
мягкой подошве, типа балеток. Очень скоро она захромала,
закапризничала и села на землю, надув губки. До сих пор не слышал
от неё ни слова.
— Она говорящая вообще? — спросил я у рыжей.
— Она разумная, говорящая, и вообще человек, — обиделась
девушка. — Поумнее многих. Просто с некоторым перекосом в…
эмоциональную составляющую. Она редко говорит, потому что я её
понимаю и так, а с остальными ей говорить не о чем.
— Тогда ты, может быть, как-то объяснишь ей, что тут она ничего
не высидит?
— Она устала. Она не может идти. Она никогда не была так долго
вне дома. Она в стрессе и очень расстроена.
— Сочувствую, но ничем не могу помочь…
Оказалось, что могу. Дальше Кори ехала на моих плечах. Поверх
рюкзака. Второй я перевесил на грудь, рыжая шла налегке. Почему-то
ситуация не вызывала у меня протеста. У меня, но не у моей культи.
Когда к вечеру мы дошли до следующего кросс-локуса, я практически
превратился в недвижимость.
— Почему тебе так больно? — удивилась рыжая, когда я сполз по
стене.
— Нога.
— Что с ней?
— Её нет, — я показал протез.
— Нам нужна машина! Кори не может идти сама, а ты больше не
можешь нести её!
— Может быть, в следующем мире нам повезёт…
***
Не повезло. Нет, мир сам по себе оказался очень даже симпатичный
— зелёный такой, тёплый, приветливый. Живой. То, что он живой я
понял сразу — мы оказались не в гараже, а в сарае. Рядом с телегой.
Из дощатого загона на нас с удивлением пялились лошади. Я напрягся,
ожидая крестьян с вилами и дрекольем, однако Геманта прекрасно
поладила с аборигенами, которые ей мало не в ножки кланялись. Нас
накормили, напоили и спать уложили, ногу мне обмазали вонючей, но
вполне эффективной мазью и вообще были сама любезность. Мы провели
у них три дня, пока культя не зажила окончательно, а потом нас на
телеге отвезли к следующему кросс-локусу. На телеге — потому что
никаких машин тут отродясь не бывало. Во всяком случае, аборигены
даже не поняли, о чём мы спрашиваем — идея повозки, передвигающейся
без лошадей, вызвала у них подозрения в чёрном колдовстве, и я
быстренько свернул разговор. Увы, лошадь через кросс-локус не
просунешь, она, в отличие от людей, не дура.