И она утверждает, что это я невежливый.
Перезваниваю. Настойчивость – одна из моих самых сильных черт.
– Я не могу прийти сам, – ставлю мелочь перед фактом.
Я хоть и обзываю Сеньку глупой деревенщиной, но за эти пару дней успел заметить, что девчонка довольно сообразительная. Даже гораздо умнее многих наших городских фиф, которые работать умеют только в постели.
И то, что она сейчас якобы не понимает, что со мной – бред. Враньё самое настоящее.
– Я это… крепатурит меня, – признаюсь неохотно.
Мне стрёмно, что мышцы болят, ведь я и в самом деле в отличной форме.
Но физический труд – он ни хрена не облагораживает, а делает человека инвалидом. Таким я себя и чувствую.
– Так что ты это… Давай шустрее! – по привычке опять приказываю.
На последней фразе мой голос становится значительно тише, и есть шанс, что вредина меня не услышала.
– Кто не работает, тот не ешь! Слышал о таком? – фыркает надзиратель в юбке.
– Я вчера работал, если ты забыла! – продолжаю огрызаться.
– А ещё ты вчера ел! – парирует в ответ.
– Да и пошла ты! – выплёвываю вгорячах и сам вешаю трубку.
Швыряю телефон на тумбу и падаю спиной на кровать.
Злюсь.
На девчонку, на друзей, на себя.
Хочется бросить всё и свалить в свою квартирку в городе, заказать доставку из ресторана, пожрать, в конце концов.
Не замечаю, как снова вырубаюсь, хотя проснулся достаточно поздно по местным меркам.
Я вообще заметил, что в этой деревне… То есть, в посёлке, я сплю гораздо крепче и дольше, как убитый.
Хотя после трудотерапии последних двух дней я и правда убитый.
Сквозь сон слышу, как открывается входная дверь.
Неужели всё-таки пришла?
Тихая поступь, какое-то непонятное шуршание в районе стола и запах…
Аромат чего-то аппетитного тут же разносится по помещению, задевает рецепторы и побуждает проснуться.
Я резко распахиваю глаза, но к своему великому разочарованию упираюсь взглядом в потолок. Несколько секунд рассматриваю пошарпанное покрытие.
Неужели приснилось?
– Доброе утро! – нежный голосок звучит совсем близко, и этот факт заставляет меня улыбнуться.
Представляю, как выгляжу со стороны: валяюсь на старой расшатанной кровати посреди древней халупы и с блаженным выражением лица смотрю вверх.
Кажется, я спятил в этой деревне. По крайней мере, очень близок к тому, чтобы сойти с ума.