– За вами придут, – вскинув голову, отчеканила Саманья.
Кофи покачал головой.
– Я не боюсь этого. Я…
Морриган, нахмурившись, озиралась по сторонам. Никакой печати на
двери и чар на стенах…
– Вы этого и добиваетесь? – ужаснулась она. – Просто ждете,
когда за вами придут, как свинья на бойне?
– Морриган…
– Это что, своеобразное самобичевание? Вы слишком трусливы,
чтобы признаться в содеянном или уйти из мира живых, поэтому
хотите, чтобы другие вас наказали?
Кофи смотрел на нее устало, почти обреченно.
– Да, я трус. Я даже не знаю, достоин ли смерти. Но если я умру,
если окажусь там, за Вуалью, он меня не найдет и больше не сможет
использовать. – Бокор закрыл лицо ладонями, с силой провел пальцами
по щекам, оставляя на коже красные следы. – Он мучает меня уже
несколько месяцев. Он невыносим. Ненасытен. Требует жертву за
жертвой, а я… как я могу ему противостоять? Как, если в мире теней
– в той Юдоли, что он отвоевал себе, он держит мою дочь и мою
любимую жену? Он обещал истязать их, если я не утолю его голод…
– Проклятье, – ахнула Морриган.
– Он? Кто он, Кофи?
Бокор поднял на Саманью измученные глаза.
– Барон Самеди.
Жрица отшатнулась.
– Что? Нет. Этого не может быть. Барон Самеди не требует жертв…
не таких. Он не мучает души и никогда не нисходит до живых.
– Но я видел его! Он говорил вещи, которые могут быть известны
лишь Лоа! О моей жене, о нашей дочери… о всей моей прошлой жизни. О
том, что, кроме нас троих, неизвестно никому.
– Разве его не нужно призывать ритуалом? – недоумевала Морриган.
– Открывать для него врата…
– Барон Самеди – единственный из Лоа, кто может приходить в мир
живых по собственному желанию, – не сводя глаз с Кофи, пояснила
Саманья. – Но дело не в этом… Он не может требовать
жертвоприношения от людей. К тому же… такого!
– Я видел его, – упрямо повторил бокор. – И вы увидите, если
захотите. Он скоро придет. Он всегда приходит по субботам.
– Точно, – нахмурилась Морриган. – Его же называют Бароном
Суббота[2].
Кофи ее не слышал.
– Неважно, принес я плату или нет, он приходит, чтобы напомнить,
как я зависим от его воли. В какой-то момент люди перестали ко мне
обращаться – репутация много значит. Тогда Барон потребовал, чтобы
я искал неприкаянные души в мире теней и приводил к нему. Неделю
назад я сказал Барону, что мне нужно время. Что я выжжен изнутри,
моя магия выжжена. Но на самом деле… я просто больше так не могу. А
когда услышал про леди Овенга, я подумал… Подумал, что меня
обвинят. Что за мной придут.