– ...твоя мать уже предлагала мне этот вариант. Я отказался.
– Хах, – только и смогла сказать она.
Отчетливо представилось недовольное лицо матери. В свою бытность
живой ведьмой Бадб Блэр любила идти коротким путем.
Привлекать на свою сторону очарованных ею, подчинять тех, кто
способен к подчинению, и убивать остальных. Иногда – превращать
последних в слуг в уже мертвом обличье. Своего рода наказание… и
экономия сил и ресурсов.
Смерть и возвращение в мир живых в ипостаси лича, ревенанта
изменила Бадб. Она стала проводить больше времени с дочерьмии
кудаменьше прибегала к разрушительным полуночным чарам. Однако для
Леди Ворон попасть в Пропасть то же, что ребенку – в оставленный
без присмотра магазин сладостей. Бери то, что помещается в карман,
делай все, что захочешь. Наказания не будет, если не попадешься. А
Бадб Блэр умела прятаться среди теней.
– Это что-то вроде методики перевоспитания?
Губы Доминика тронула легкая улыбка, но отвечать он не стал.
Морриган откинулась на спинку кресла, положив ногу на ногу: жест
сопровождался скрипом кожи. Ей не терпелось сбросить осточертевший
костюм.
– Чтобы привести вас к победе и поднести на блюдечке корону, я
должна взаимодействовать с враждебными к вам Домами. И пусть ваша
защита – в первую очередь дело Дэмьена и ваших боевых колдунов, я
должна знать, чем вы можете защититься от членов Высокого Собрания.
И какую силу можете им предложить.
Доминик, заинтересовавшись, отложил газету на хрустальный столик
в опасной близости от кружки с чаем, от которой исходил пар.
– С чего ты решила, что я колдун? Разве я не могу быть обычным
человеком… обычным преступником, сбежавшим в Пропасть?
Морриган поморщилась. Подобные игры она не любила. Предпочитала
прямой и четкий ответ.
– Бросьте, Доминик. Обычному человеку непросто стать главой Дома
и привлечь в качестве адгерентов колдунов – то есть людей, заведомо
более сильных. К тому же, будучи ведьмой, я чувствую заключенную в
вас колдовскую мощь. – Она побарабанила пальцами по подлокотнику.
Словно подавая ему пример, лукавить не стала: – Правда, никак не
могу ее распознать. Однозначно, что-то темное. Что-то редкое. То, с
чем мне еще не довелось встречаться.
На обычно бесстрастном лице Доминика заиграла улыбка.
– Рад, что остался для тебя загадкой. Твоя мать читает меня
словно открытую книгу.