– Как нам защититься в случае его атаки? – осведомился Доминик.
Спрашивал он не у Морриган, которая тоже была сведуща в чарах,
касающихся мира теней. Вопрос, что совсем не удивительно, лорд
адресовал Леди Ворон.
– Вы исходите из того, что Адиф – убийца, – не вытерпела
Морриган. – Но что, если это не так? Не всегда то, что на
поверхности – истинно.
Не зря ведь она так часто ищет истину в тайных знаках,
туманно-дымчатых складках мира мертвых и зеркалах.
– Морриган уже зарекомендовала себя прекрасным проводником
неупокоенных в мире теней. – В интонациях Бадб угадывалась тонкая
насмешка. – Если немертвые вздумают напасть на наш Дом, она
отправит их обратно в мир мертвых.
– Во-первых, это не так-то просто, – поморщилась Морриган. –
Во-вторых, еще раз: я изгоняла из мертвых тел фоморов, которые сами
жаждали вернуться обратно в мир теней. Они кукловода лишились,
понимаешь, мама? А хозяин мертвых куколок Адифа до сих пор жив. И
он запрограммировал их на определенные действия. В их разложившихся
мозгах для самоволия и собственных желаний места не осталось.
Бадб лишь повела изящными оголенными плечами, словно говоря, что
детали ей малоинтересны. Перебарывая внутренний протест, Морриган
обратилась к Доминику:
– Вы действительно хотите, чтобы я сидела в особняке и защищала
вас, как сторожевой пес? Ох, простите, хотела сказать – ваши боевые
колдуны?
– Не оскорбляя других, жить ты не можешь, да? – пробормотал
Дэмьен.
Он поднялся, разминая ноги, словно сидеть без движения несколько
минут для него – суровая пытка. Стоял теперь, облокотившись на
спинку стула, на котором сидела Клио с голубкой на плече.
– Где именно в моих словах ты нашел оскорбление? Я лишь называю
вещи своими именами. Этот путь боевые колдуны избрали сами.
– Этот путь ничем не хуже любого другого. Например, пути ведьмы,
которая не может определиться, рассветная она или полуночная.
Сказал беззлобно, с фирменной полуусмешкой, но… все равно задел.
Однако Морриган не была бы собой, если бы показала ему это. Она
чуть приподняла подбородок, с достоинством глядя на Дэмьена снизу
вверх. Вкрадчиво сказала:
– Я всегда снимаю самые сливки.
Бадб одобрительно рассмеялась. Берсерк скривился так, будто съел
лимон.
Морриган не собиралась открывать перед ним душу. Делиться тем,
что ее тревожило. Что она, в четырнадцать лет сбежав от полуночной
магии, раз за разом возвращалась к ней.