- Стоять, милиция! – я махнул удостоверением, но сильно мне это
не помогло.
Пробежав по инерции еще несколько шагов, агрессивные аборигены
остановились.
- Братва, а я его знаю. – сделал маленький шажочек вперед Игорь:
- Он на одну базу со мной заехал. Этот лошара сказал, что работает
на заводе юристом…
- Ни че так, юристы сейчас с пистолетами…- коротко гоготнул один
из нападавших – здоровый мужик с полным ртом золотых коронок: - А
он, Игореха, говорит, что он милиционер. Что за времена настали –
никому верить нельзя! Пацаны, а кто-то милицию из вас вызывал?
Товарищ милиционер, а можно мы поближе подойдем, документик ваш
внимательно осмотрим?
Так, миролюбиво скалясь на меня, четыре человека, медленно, но
неотвратимо, делая маленькие, еле заметные шаги, приближались ко
мне.
Справа от меня, за забором что-то скрипнуло, тут же раздался лай
Демона и чей-то, испуганный крик. Уже не скрываясь, молодой мужчина
перемахнул через забор метрах в двадцати от нас и обиженно заявил,
показывая на забор, откуда доносился лай пса:
- Братва, у него там собака еще, здоровая!
- Слышь, мужик, давай поговорим… - здоровяк с золотыми
коронками, миролюбиво выставив ладони перед собой, сделал еще один
маленький шажок вперед.
Одновременно с этим что-то щелкнуло слева от меня, по руке,
держащей пистолет, ударило, как молотком, со всей дури, и «макаров»
выпал из, разом одеревеневших, пальцев. Очевидно, это было
неожиданностью и для меня, и для нападавших, во всяком случае, они
промедлили буквально одну секунду, что позволило мне подхватить
пистолет со снега левой рукой и добежав до машины, заскочить в
кабину и заблокировать изнутри двери.
Глава третья. Нравы горных кланов.
Ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
Мои преследователи налетели разом, облепили машину, но на этом
их успехи закончились – мне удалось, действуя левой рукой, завести
двигатель и сдать назад, пока мужики рвали запертые двери.
Я, сдавая машину задом, оторвался от нападавших на несколько
метров, когда кто-то закричал, заставив жуликов податься назад,
после чего в левую переднюю стойку кабины что-то, с грохотом,
ударило. Я инстинктивно затормозил, огляделся и увидел еще одного
человека, который целился в меня из винтовки, да еще с оптическим
прицелом.
Дальше я действовал, особо не раздумывая – пригнувшись вниз,
чтобы укрыться за обрезом капота, я врубил вторую передачу и
направил машину на стрелка. Лобовое стекло от удара покрылась
паутиной трещин, но я видел темный силуэт человеческой фигуры на
фоне белого снега. Мужчина с винтовкой побежал, пытаясь уйти с
траектории движения машины, я чуть довернул руль и дуга
«кенгурятника», ударив убегавшего в бок, отбросила его в сторону. Я
затормозил и полез из машины. И если еще минуту назад меня от
стрельбы по людям останавливало отсутствие у них оружия, то сейчас
черная пелена бешенства накрыла меня с головой. Какая-то тварь
стреляла в меня и чуть не убила! Я готов был перестрелять этих
безоружных граждан, невзирая на любые правовые последствия, но
увидев, что их вооруженный товарищ изломанной куклой валяется в
снегу, пятеро нападавших предпочли молча скрыться за забором. Я
огляделся, два раза выстрелил в окна магазина, удовлетворенно
услышал треск и звон, сработавшей охранной сигнализации, после чего
пошел смотреть на жертву ДТП. Мужчина лет сорока, одетый в черную
кожаную куртку и темные слаксы, лежал ничком, с вывернутой под
неестественным углом, левой ногой и мне казалось, что он не дышал.
Его «городские» туфли, с острыми носами, валялись в стороне от
тела.