Но ровно до этого момента, когда я проваливаюсь в бирюзовый омут глаз своего научного руководителя.
— Вот здесь вы будете спать, — отодвигает он полог натянутой прямо посреди пустыни палатки. — У нас здесь всё по-простому, — смотрит он прямо на меня, и я смущённо улыбаюсь в ответ:
— Ничего страшного. Работа — это главное, всё остальное — временные неудобства, — отвечаю я, чувствуя, как в животе у меня бешено бьются мотыльки. А между ног вдруг начинает полыхать жаркий огонь пустыни.
Со мной никогда такого не было, и я снова словно проваливаюсь в какие-то странные воспоминания, где вот я — стою у каменного алтаря, полностью обнажённая.
Моя шея ноет под тяжестью множества золотых ожерелий с драгоценными камнями, мои соски выкрашены ярко-алой краской, отчего призывно торчат в свете пылающих факелов, а мои лобок и киска гладко выбриты и покрыты золотой краской.
Я слышу словно смутный стук барабанов где-то вдали, пение низких мужских голосов, и из темноты появляется он.
Я не вижу его лица — только обнажённый мощный торс, покрытый густой шерстью на груди и ниже, на лобке, из которого, как древний египетский колосс, поднимается ярко-алый возбуждённый фаллос…
— Лиана, с вами всё в порядке? — словно будет меня ото сна низкий бархатный голос Богдана…
И я не знаю почему, но я точно знаю, что только он сможет пробудить меня ото сна, снять с меня заклятье…
— Да, всё хорошо, — снова смущённо улыбаюсь я своему самому сексуальному археологу в мире. — Видимо, сказываются сутки без сна, долгий перелёт и эта жара, — оправдываюсь я.
— Ну хорошо, — серьёзно смотрит мне прямо в глаза Богдан, и тут я понимаю, что где-то уже видела эти глаза, но вот только где… — Пейте много воды, её у нас в экспедиции предостаточно. Переодевайтесь во что-то удобное, — скептически окидывает он взглядом мой костюмчик, — и я вас жду на раскопках. Времени до заката немного, и у нас каждая минута на счету. Нам приходится отвоёвывать каждый сантиметр у пустыни, а потом она забирает всё себе обратно, ясно? — строго смотрит он в мои глаза, и я только киваю в ответ:
— Я всё отлично понимаю. И через полчаса я уже буду с вами, — рапортую я.
И вдруг Богдан наклоняется прямо к моему лицу, и я буквально теряю сознание от его близости! Возбуждение, страх, восхищение — всё перемешивается у меня в груди в гремучую смесь, и я чувствую прикосновение горячей руки прямо к ложбинке между моими грудями!