- Ты испытываешь мое терпение, - заметил граф Уратакоты, - так
что крайне советую тебе сократить свой рассказ до самых
существенных мест. Можешь даже просто перечислить подряд весь
список своих прегрешений, чтобы не терять время и не утомлять
слушателей.
- О, не беспокойтесь, - улыбнулся полулуэльф, у которого шрам
шел через большую часть лица, - уверен, им будет интересно, ведь
это воистину захватывающая история. По крайней мере, для меня. Ведь
она моя. Думаю, даже на задних рядах без проблем разглядят мое
уродство. Эту отметину я получил в тот злополучный день и не стал
сводить, чтобы никогда не забыть.
Черные рыцари вышли на наше поселение парадным строем, зажав в
кольце. Бежать было некуда, всех: детей, женщин и стариков вырезали
по праву сильного. Нас посчитали опасными еретиками, несмотря на
пол и возраст. Мне было уже около пятидесяти, я хоть и мало, но
путешествовал. Имел начальное обучение бою на луках и мечах. Но до
того момента мне ни разу не доводилось сражаться с закованными в
стальную броню воинами.
Ужас охватил меня вместе с остальными, но верховная жрица сумела
развеять его уверенными речами полными ярости. И ведомые лучшими
воинами деревни мы бросились в самоубийственную атаку. Чтобы
защитить детей. Чтобы защитить наш дом. Чтобы дать время уйти
другим в леса. Гораздо позже я узнал, что она предала нас, сбежав
посреди боя. Но помогла сбежать многим эльфам.
У нас не было ни единого шанса. Что могут охотники и торговцы
против хорошо обученных воинов в полном пластинчатом доспехе?
Ровным счетом ничего. Стрелы, выпущенные даже умелой рукой,
отлетали, не находя щелей. Копья, пригодные для охоты, не пробивали
отличные нагрудники. А любой, кто вступал в бой на мечах, тут же
падал с рассеченной головой.
Эта участь не миновала и меня. Но в последний миг мне удалось
загнать клинок по самую рукоять в щель между кольчужной юбкой и
ногами. Я до сих пор вспоминаю крик этого урода, как одну из самых
приятных мелодий в жизни. Но, - он провел рукой по шраму, - враг
тоже сделал свое дело. И когда уже казалось, что я умер, маленький
мальчик замазал мою рану глиной.
Когда я очнулся через несколько дней, выяснилось, что магическая
система ровным счетом ничего обо мне не знает. Она считала, что я
был мертв. Как и захватчики. Я смог поблагодарить своего спасителя
только через полторы сотни лет, далеко не сразу узнав того, кого вы
привыкли считать магистром жизни Гроасом Дпровом.