- Пристроим. В разобранном виде места
не много займёт, только нет дураков это убожество на твою задумку
менять. У меня уже на полгода вперёд очередь на эти кровати
выстроилась.
Ничего экстраординарного Челенков не
выдумал. Просто нарисовал обычную кровать, что стоит в любой
квартире в двадцать первом веке. Две спинки, соединённые досками,
фанера на подложку и пружинный матрас. Марина его рисунок
превратила в чертёж, а резчики всякие розочки и купидончиков
вырезали на спинках. Покрасили белой эмалью спинки, купидонов с
цветочками бронзовой краской подзолотили. Ничем не хуже итальянских
из будущего получилось. Чуть сложнее с пружинным матрасом, но
кресла и диваны в СССР делали, так что изобретать велосипед не
пришлось. Вместо поролона взяли не сильно толстый матик, набитый
конским волосом.
Вовка изобретал кровать, для себя,
устал спать с голыми ногами, просунутыми через прутья спинки
генеральского раритета, привезённого из фатерланда. И оказалось,
что богатеньким людям его кровати нравятся больше антикварный
железок скрипучих, пришлось в кооперативе «Уют» ещё один цех
открывать. Даже два. Изготовление матрасов требовало швей и по
материалу, и по коже.
- Пётр Ильич, а вы с покупателей не
пробовали вымогать старые железные кровати? – узнав о таком
нашествии покупателей наморщил лоб Челенков.
- Зачем? В металлолом сдавать? –
хмыкнул тогда бывший полковник.
- А…
- Стоп! Ну и жук ты Фомин! Ну и жук!
Ремонтировать и продавать желающим. Эти железяки тоже, кто победнее
с руками оторвет, а уж такую как у тебя с двумя руками. Ох, и жук.
А только зачем их хозяевам нам отдавать? Они их сами продать
могут?
- Ну, не думаю, что Симонов с
Серовой, например, будет кроватями торговать. Ему проще, если вы
эту сами установите, а его старую заберёте. И потом можно опцию
сделать, кто сдаёт старую железную кровать, тот продвигается в
очереди вперёд.
- Фомин, я же думал, что тебя к нам
из коммунистического завтра прислали, так ты на наших пацанов не
похож. Ошибся. Ты американский шпион!
- Меня сам Абакумов… с Власиком
проверяли.
- Не поспоришь. А всё одно ты
странный комсомолец. Мне бы такое в голову просто не пришло. А я
сам знаешь, где работал, и как раз меня там жуком обзывали. А я
блоха рядом с тобой. Ты просто жук-олень.
Уходя утром из квартиры второго мая,
Фомин тяжело вздохнул. Разрушать не строить. Тут и действительно на
неделю работы с этой побелкой стен. Известь на мел не ложилась.
Пришлось отдирать штукатурку и штукатурить заново.