Дальше тёмный добавил фразу на древнем языке, которая закрепляла клятву.
Нет, я, конечно, понимала, что дроу странные, но это... Как реагировать? То убить обещает за шутку, то «не буду клясться», а потом клянётся. Только не говорите, что у женщин нет логики. Вот у кого её нет, так это у дроу! Вот кто сто очков вперед даст любой нелогичной женщине.
– А что значит «не прикажет тот или та, кому обязан»? – удивленно поинтересовалась я, как только прозвучало последнее слово.
– Это значит, что, если мать клана или королева прикажет тебя убить, клятва действовать не будет.
Предусмотрительно. Надеюсь, меня никто не прикажет убить за то, что я помогла этому дроу. Десяти дней ему должно хватить, чтобы восстановиться и свалить в неизвестном направлении. У меня был еще один вопрос:
– А откуда ты знаешь моё имя?
– Кто же не знает единственную человечку-травницу на всю округу? И по описанию ты подходишь: толстая, уродливая, нос в половину лица, – недовольно ответил темный.
Сначала меня немного кольнуло это описание. Да, я – не красавица, но так пренебрежительно и высокомерно отзываться о той, кто тебя спас, по меньшей мере недальновидно. Я же ему не клялась не убивать. Хотелось ответить резко, но я внезапно осознала, что это ответочка за мою шутку. Кроме того, если покажу, что меня цепляет указание на внешность, он так и будет язвить по этому поводу. Явно видно, характер у него – не сахар, скорее всего, именно за это его и заковали в кандалы. Довел какую-нибудь стервозную дамочку.
– Некрасивая, есть такое, – согласилась я, – а темные эльфы красивые. Только ты от красивой сбежал, а у некрасивой отлеживаешься, вкусняшки всякие ешь. Еду нахваливаешь.
Дроу как раз хрумкал печеньем.
– И даже спать вместе предлагаешь… – продолжила я, поиграв бровями, – не боишься?
– А надо? – насторожился тёмный.
– Нет. Потому что у меня есть уникальный предмет, можно даже сказать оберег твоей невинности! В единственном экземпляре. – Я зашла за печку и сняла с веревки эльфийское нижнее бельё. – Семейные труселя! Собственноручно мной постиранные! Цени!
Я гордо вручила дроу его постиранные трусы, с таким апломбом, будто это была как минимум шапка Мономаха.
– А почему не поглажены и не надушены? – скривился он.
– Потому что я как целитель говорю, что орган надо мыть, а не задушивать! Точнее, надушивать! – подняв палец, важно заявила я. Губы норовили разъехаться в улыбку.