— Эй! — я встал посреди комнаты и
подбоченился. — Иди сюда, рогатая. Кой-чего хочу!
Демоница тут же появилась из воздуха
и облизнула черные губы.
— Прошу — загадывай. И ни в чем себе
не отказывай.
Я бы мог прямо попросить нечто такое,
что бестия по определению не смогла бы осуществить. Но тогда она
просто пошла бы в отказ, а я похерил бы наш единственный шанс
спастись.
— Хочу большой горшок — как в
подвале.
— Хм... а зачем?
— Чтобы помыться.
— А-а... Не вопрос. Чем
заплатишь?
Скинул плащу, рубаху и повернулся к
ней спиной. Тила посмотрела в глаза с ужасом и мольбой, но я молча
подмигнул — все в порядке. И тут же стиснул зубы и зарычал, когда
клыки впились под лопатку. Сей же миг напротив появилась огромная
крынка, а Мэл спросила, чавкая и пуская кровавую слюну:
— Чего теперь? Воды?
— Мне простая вода не поможет.
Скорее, даже навредит.
— Это верно, — тварь кивнула и
малость расслабилась.
— Поэтому хочу древесного угля три
фунта — только, чур, в порошке.
— Угля?
— Да. Сойдет заместо мочалки.
— Угля так угля, — она пожала
плечами. — Дай-ка руку. Жесткий ты, запить надо.
Демон прокусила вену на бицепсе и
жадно вылакала положенную меру.
— Теперь добавь две унции серы. Для
меня она — что бальзам.
— А... понимаю. Наша братия тоже серу
уважает. Тоже в порошочке?
— Да помельче.
— Сделано! — черную пыль накрыл слой
желтой. — Повернись-ка лицом. Может, грудь будет помягче.
Я закусил предплечье, чтобы хоть
немного стравить нечеловеческую боль. Мэл же обглодала плоть до
костей и с удовольствием рыгнула, обдав меня трупной вонью. Не
удивлюсь, если ее вонючее дыхание горит не хуже метана.
— Балуешь ты меня, дружок. Так и
растолстею, — она похлопала себя по оттопыренному брюху, и я сразу
вспомнил беременную женщину в чане. И если будь я живым, вряд ли бы
сдержался от того, чтобы вмазать гниде по наглой роже. — Еще чего
надо?
— Да. Сыпани сверху пять фунтов
селитры. Только она отмоет мертвую кожу.
— Да пожалуйста, — Мэл смотрела лишь
на мою плоть, не замечая ничего подозрительного. Да она и не могла
ни о чем догадаться, потому что пороха в этом мире еще не
изобрели.
Мне же оставалось терпеть в надежде,
что все страдания — не напрасны. Ведь даже если я ошибаюсь, мы с
Тилой хотя бы умрем быстро и без мучений.
— Как же мне нравится мертвечинка, —
тварь запрокинула башку и вывалила раздвоенный язык. — Как же
сложно остановиться... Что еще нужно? Спинку потереть? Говори — не
стесняйся. Исполню любое твое желание.